Как воскреснет Россия? - Меньшиков М.О.
Скачать (прямая ссылка):
Нужно ли желать утверждения реформации в России? Конечно, нет, ибо все бытие народное у нас связано с историческим православием, создавшим когда-то «святую Русь». Тяжело отказываться от прекрасного прошлого, ведь оно для нас родное. Но жизнь не считается ни с поэзией, ни даже с такою всемогущей силой, как привычка. Спасая себя, жизнь разрушает все мертвое. Мое глубокое убеждение, что предпринятая реформа духовной школы довершить дело, сделанное предыдущими реформами, т. е. окончательно разрушит тысячелетнее сословие духовенства, а с ним и остатки старой православной церковности. Очень быстро мы движемся к каким-то решительным событиям в области веры. И европейский Запад, и Православие, и даже Ислам обнаруживают жуткое переживание: народы отходят от древних вер, а куда — Бог весть. И в западном роскошном христианстве, и в сравнительно скромном православии, и в фанатическом исламе верующих перестает удовлетворять ученость. Наиобразованнейшим богословам не только ие хотят верить, но не желают даже
329
слушать их, как людей нисколько не интересных Реформация намечается в сторону не науки рели! иозной, а религиозного искусства, т е искусства пересоздавать в себе природу особым подвигом, хотя бы на вндпервобыт ным и странным, вроде «Иисусовой молигвы» Целый ряд мятежных дви женин в области православия — бунты афонских иноков, Ьулатовича, Иннокентия, Илиодора — показывают, что спасение веры не в обгдеоб разовательной гимназии для апостолов и не в четырехлетнем изучении богословия, а, скорее, в простоте апостольской, в божественном их смирении
Свобода духа
N сенгп и>ря
Сегодня юбилей веры Шестнадцать столетий назад был провозгла шен великий принцип, но ему, к сожалению, не осталось верным пи язы чество, ни христианство Все христианские народы — и католические, и православные, и лютеране, и еретики, не исключая мелких сект,— все отличались в свое время крайнею нетерпимостью к иноверию и вслед затем излишнею, может быть, терпимостью, от которой отдает равноду шием к вере Не более трех веков отделяют ужасы пикшиицип и Варфо ломеевской ночи от почти полно! о безразличия к культу, которое в свою очередь сменяется кое-где враждебным относительно христианства на строением В некоторых просвещенных государствах уже выносят крест, иконы и религиозное учение из школы, уже кое-где разрушают храмы и монастыри Чего доброго дойдет дело до необходимости еще раз в ограж-денне свободы христианства издавать эдикты о свободе веры
В юбилейный день нелишне припомнить главные основания перево рота, имевшего огромное влияние на судьбу европейского, по крайней мере, общества Император Константин застал мировую империю Рима в состоянии страшного внутреннего разложения Был уже не одни император и цезарь, а их стало два и, наконец, три Была не одна господствующая вера, не одна господствующая народность, не один язык, а множество стихий боролись между собою, подвергая опасности, великое здание римского могущества, слагавшееся в течение тысячи лет По мере того как Рим завоевывал восток, он морально сам подчинялся востоку сначала родственной и более блестящей эллинской цивилизации, затем более тем ным и растлевающим влиянием египетских и сирийских культов Это об ратное и более могущественное завоевание было замечено римскими
330
Михаил Осипович Меньшиков
патриотами, как всегда, слишком поздно Если в первые века империи мног их успокаивала великая тишина, рах готапа, похожая на покой кладбища, то очень скоро жизнь запротестовала против политической смерти Началось невообразимое внутреннее брожение, приведшее к крушению древнего олимпийского культа, а затем и к крушению Римской империи Помимо нравственной склонности к христианству, императора Константина двигал к реформе имперский принцип — единовластие в громадном полчище народов, объединенных римскими легионами Константин понимал, что всякая власть делается призрачной, если не коренится в умах и совести подданных. Он понимал, что прочное единовластие есть всего лишь выражение народного единодушия, а главной осью последнего является высочайшая из идей — религиозная Ко времени Константина Великого древний мир представлял печальное зрелище разложения, внесенного во все страны смешением культур и понятий Цезари римские думали, что стоит объединить народы, окружив их стеною из римских мечей и копий, как прекраснейшая мечта — объединение человечества — будет осуществлена. Но вышло нечто обратное Пока народы были политически и национально разобщены, они жили в большем мире и согласии, ибо кроме исключительных и редких припадков войны, остальное время протекало в уважении прав друг друга и в мирном обмене труда посредством торговли. При разобщении народов не было претензий на их единство и никого не оскорбляло различие веры и мысли Но стоило народам слиться в одну империю, как началась неукротимая и постоянная борьба двух начал: имперского единства и натуральной множественности. Эта натураль ная множественность, натуральное «многочеловечие» создало древнее «многобожие», и, при всей римской терпимости к культам, последние все-таки вступили между собой в борьбу. Историки расхваливают систему римского Пантеона, т е коллекционирования богов всех покоренных народов, но эта система, обличающая упадок религиозности в самом Риме, имела только временный успех Пока завоевания были свежими, вчерашними, казалось естественным, что варвары имеют своих богов, но через столетия, когда варвары стали считаться уже римскими гражданами, стало казаться странным, опасным и, наконец, возмутительным, что граждане одного отечества имеют разные культы и что верховная, божественная власть над ними не едина Долго дремавшие боги как бы проснулись и вступили между собою во вражду, причем каждый народный культ явился, как отчасти и в наше время, очагом непомеркающего национального сознания Придавленные народности стали последней территории своего самостоятельного бытия считать полузабытые алтари Умные из цезарей
