Избранные произведения Том 1 - Марат Ж.П.
Скачать (прямая ссылка):
По мере того как угасает просвещение, власть большими шагами движется к деспотизму.
Если отсутствие истинного представления о свободе есть одна из причин порабощения, то другая причина — в отсутствии истинного представления о тирании.
В исторических летописях следовало бы славить государей единственно за их умеренность, мудрость, твердость в соблюдении законов, попечение о благе государства, заботу о счастье народов; между тем летописи славят чаще всего лишь их преступления, прикрытые пышными названиями.
Историкам следовало бы воздавать хвалу лишь тем государям, которые посвящают себя мирному управлению своими государствами, а они расточают их тем, кто способен был только разрушать.
Охваченные страхом, обольщенные надеждами * .или же развращенные жадностью, историки вовсе не внушают нам ужаса перед тиранией. Они неизменно восхваляют деяния государей, если деяния эти велики и дерзки, как бы пагубны ни были они для свободы. Они всегда (превозносят до небес преступные деяния, заслуживающие самой ужасной казни, и усердно распространяют заповеди порабощения.
* По приказу Якова I Бэкон 18 написал хвалебное сочинение о правлении Генриха VII.
Людовик XIV дошел до предоставления пенсий большому числу иностранных и отечественных писателей, дабы они славили его повсюду и воспевали его подвиги. До него Мазарини, считавший царствование этого государя как бы за свое собственное, поощрял всех .писателей, пользовавшихся известной репутацией, трудиться сообразно своему таланту над восхвалением монарха.
Разве Вольтер 19 не был подкуплен Людовиком XIV, Фридрихом II, Екатери ной II?
Но к чему отдельные частные примеры? Не содержат ли все государи своих историографов? Нам известны пошлости Буало, Расина, Вели, Мармоителя, и перед нашими глазами находились бы еще подлые писания Моро, если бы революция не вырвала их из наших рук. 1Ч28
Жан Поль Марат
Идет ли речь о правительствах? Историки предаются декламациям, осуждающим республику и защищающим монархию. Говорят ли они о демократии? Они делают это лишь для того, чтобы представить народ всегда готовым слушать мятежные речи каких-нибудь лживых ораторов и чтобы иметь возможность сравнить государство с потерявшим якорь кораблем, влекомым противными ветрами в бурное море. Одновременно они изображают подданных могущественного монарха одной большой семьей, вкушающей мир под крылом благостного отца, счастливой его неусыпной бдительностью, а еще более его нежными заботами.
Пробуют ли отдельные провинции стряхнуть ярмо тирана? Историки неизменно видят в народе мятежного раба, которого следует снова посадить на цепь, представляют самоотверженные усилия, направленные против тирании, в виде преступных возмущений, а друзей свободы — нарушителями общественного спокойствия. Они извращают намерения лучших из патриотов, порочат их репутацию, чернят их образ жизни и оскверняют их память вместо того, чтобы отдать должное их доблестям.
Если злой государь устраняется от власти каким-либо честным министром, он в их глазах остается несчастным господином, преданным вероломными служителями *.
Затем, когда они обращаются к государю, чью жизнь описывают, они настойчиво твердят нам о его мелких добродетелях, преувеличивают широту его взглядов, его отеческое попечение о славе государства; они возводят его завоевания на степень наисчастливейших событий века и усматривают в них наилучшую эпоху его царствования.
Пишут ли они историю какого-нибудь великого преступника? Пусть даже сила истины и вырвет у них кое-какое оскорбительное признание, но они столь мягко говорят об его недостатках, столь
* Авторы-испанцы, писавшие историю гражданских войн в Кастилии при Карле V, все бесчестили память благородного Падильи 20. Но почти все, кто говорил о каре, постигшей Карла I, изображали мужественных граждан, осудив ших его на смерть, гнусными отцеубийцами. Цепи рабства
129-
сильно сглаживают его пороки, столь ловко преуменьшают его злодеяния, что в созданном ими образе и не узнаешь тирана, повергавшего в трепет саму природу. Говоря об этих гибельных царствованиях, они приписывают бедствия народов не безумствам и злодеяниям правящих лиц, а неотвратимому влиянию рока *.
И в довершение всего, как будто мало тех лживых картин, которые представляет история, повсюду толпы писателей, повинуясь лишь своим низким страстям, спешат польстить деспоту. Писатели в своих посвящениях, поэты в своих стихах, риторы в своих речах, каждый досыта расточает ему свой фимиам, называя самыми лестными именами. Они именуют его отцом своих народов, благодетелем человечества, украшением века, мы же столь глупы, что верим им!
ПРОДОЛЖЕНИЕ ТОГО ЖЕ ПРЕДМЕТА
Когда голодный рифмоплет получает какую-нибудь пенсию, все идет хорошо: толпа несчастных угнетенных, обманутых и ограбленных молча стонет. И в то время как вздохи этих несчастных теряются в хижинах, похвалы лебезящего льстеца летят во все края на крыльях славы.
ИЗВРАЩАТЬ ИМЕНА ВЕЩЕЙ
Немногие люди имеют здравое понятие о вещах. Большинству доступны лишь их имена. Разве не предоставили римляне Цезарю со званием императора ** ту власть, в которой они ему отказывали под именем царя?
