Избранные произведения Том 2 - Марат Ж.П.
Скачать (прямая ссылка):
Пусть бросят взгляд на эти издания,— на каждой странице там усмотрят лишь доказательства моего усердия; когда-нибудь они послужат свидетельством тех усилий, какие я не переставал делать, чтобы закрепить свободу и обеспечить благосостояние народа.
Встревоженный голодом, грозившим народу даже среди полного изобилия, я не замедлил признать, что скупка зерна, злонамеренно разрешенная частным лицам, могла производиться лишь при содействии правительства и в особенности при поддержке муниципалитетов, которые одни только и в состоянии были использовать воинские силы для содействия министерским агентам. Возмущенный постоянными усилиями первого министра, направленными к тому, чтобы вернуть монарху бразды самодержавной власти; возмущенный составом Парижского муниципалитета, где нашли себе приют агенты министра финансов *, королевские пенсионеры, судебные крючкотворцы, кляузники, мошенники, плуты, все приверженцы старого режима; возмущенный повторяющимися попытками со стороны муниципального управления навести общество на ложный след относительно истинных причин голода,—я молчаливо следил за ходом событий. Но после некоторых ставших всем известными фактов я без всяких колебаний обвинил министра в том, что именно он — главный виновник всех этих злоупотреблений, а муниципалитет — в том, что он недостойно потворствует ему.
* Леле, Делетр и подлые интриганы и деляги 146. «Друг народа»
107-
Организация национальной милиции, огромное жалованье, выплачиваемое командному составу наемной гвардии, недостойный подбор высших офицеров регулярных войск, рознь, которую должна была посеять среди граждан военная форма, корпоративный дух, который стремился привить главнокомандующий известной части солдат, образуя гренадерские и стрелковые роты, несчастья, которые должны были явиться неизбежным следствием подобной розни,— все это внушало мне опасения и заставило довести до сведения общества о всех этих преступных происках.
Возмущенный умножающимися покушениями на общественную свободу со стороны муниципальных должностных лиц * и приведенный в отчаяние их сговором с первым министром, я разоблачил их отвратительный замысел и забил тревогу,— меня стали упрекать в том, что я в своих выступлениях не соблюдал никакой умеренности. Но что же! Раздраженный жалобами, поступавшими ко мне со всех сторон против должностных лиц, осажденный толпой притесняемых, обращавшихся ко мне за помощью, возмущенный постоянными злоупотреблениями со стороны приспешников деспотизма,— разве я мог не проникнуться гневом против виновников стольких злодеяний и не излить на их головы всего того негодования, что накопилось в моей душе!
Мне ставили в упрек, что я беспощадно обрушился на врагов общества! Но разве следует щадить коварных врагов? Являясь солдатом на службе родине, я сражался с отвагой борца, чувствующего всю справедливость своего дела. Если порой мое рвение к благу народа меня и увлекало слишком далеко, то разве можно вменять мне в преступление то, что я усматривал лишь опасности, грозящие народу, и самоотверженно выступал в его защиту?
* Нам говорят с уверенностью, что выборы эти производились по отдельным дистриктам; надо быть поистине простаком, чтобы этому поверить. Во-первых, собрания дистриктов, будучи далеко не полными, никогда не бывают всеобщими; а во-вторых, кто может сомневаться в том, что вожаки владеют искусством скупать голоса с помощью интриганов, и кто не знает, что нескольких сотен купленных по низкой цене голосов вполне достаточно, чтобы сделаться командиром батальона? '.108
Жан Поль Марат
Наконец, меня упрекали в том, что я, убежденный в правоте своего дела, не считался с тем, что никогда нельзя безнаказанно нападать на людей, стоящих у власти. Но если бы это было правильным, никакая революция не была бы возможной,— как в этом случае совершились бы революции в дни 14 июля и 6 октября? Кто, далее, может поручиться, что враги государства, натиск которых я всегда стремился сдержать, внезапно не сбросят маску и, утратив всякое самообладание, не дойдут до последних крайностей? Кто может поручиться, что патриотическая партия Национального собрания не будет состоять из одних трусов, что солдаты национальной гвардии не будут в чужих руках являться лишь слепыми орудиями, что добрые граждане, которых я звал к единению, не останутся разобщенными и что сам друг народа не окажется в конце концов один против всех?
Впрочем, упреки эти свидетельствуют, что те, кто их бросает, недостаточно хорошо знают человеческую природу. Разве им неизвестно, что только один страх перед позорной оглаской способен удержать злонамеренных людей? Это — единственное оружие, оставшееся мне в борьбе против врагов отчизны. Я долгое время с успехом пользовался им, и я пользовался бы им еще дольше, если бы не одна несчастное происшествие, которого благоразумие не могло предотвратить и которым ловко воспользовались должностные лица.
Я опубликовал множество одинаково серьезных и заслуженных обвинений против муниципального управления, а оно неизменно делало вид, будто их не слышит, и неизменно продолжало хранить молчание. Единственный раз за всю эту войну, во время которой я один прошел через столько испытаний, разоблачил я одно возмутительное преступление, совершенное в собрании временных уполномоченных одной общины *. Преступление целиком установлено; но, доверившись пострадавшему, я позволил себе личные выпады по адресу правонарушителя 147. Тот, кого я обвинял, стал тут же метать громы и молнии, вопить о клевете. Он принес жалобу и привлек меня к
