День мира - Линдорф А.
Скачать (прямая ссылка):
И последнее. Я попросила позвать Грибкова в отдел кадров, чтобы договориться о встрече. Пришел приятный такой белокурый паренек. Но, узнав, зачем он мне нужен, наотрез отказался рассказывать о себе:
— Не умею я этого. Мне легче три смены отработать. Да и о чем говорить? Работаю, как все, и живу, как все.
Все же напросилась к нему в гости. Пойду завтра вечером. Но уже заранее чувствую, что очерк не получится. Этот рабочий, как мне кажется, не типичен для нашего времени.
782
Ну вырабатывает по полторы нормы в день, красуется на цеховой Доске почета, много получает. А дальше что? Не повезло мне с этим заданием. Домой к Грибкову все же схожу: неудобно, условились.
С уважением Н- пОГИНОВА,
корреспондент газеты «Московский комсомолец».
28 сентября.
Письмо второе
Уважаемый товарищ редактор!
Вчера весь вечер просидела в уютной квартирке Грибковых в новом большом доме. Грибков не спускал с рук пятимесячную дочку Аленку, жена его Галя готовила ужин, а мать Льва отдыхала после вечерней смены на заводе.
Герой мой все отмалчивался. И за целый час мне удалось узнать только его анкетные данные. Окончил семилетку, был слесарем. После службы в армии — бригадир слесарей в том же цехе завода, а сейчас мастер цеха. Называя каждую из этих своих жизненных «должностей», Лев Грибков прибавлял:
— Видите, совсем неинтересно. Писать не о чем.
Я уже готова была согласиться с ним, если бы Галя не выложила на стол пачку семейных фотографий.
— Может быть, они вам помогут? — сказала она.
Знакомая карточка. Такая же висит в цехе, на Доске почета. Вот другая — Лев в солдатской форме у знамени. На обороте ее написано, что это фото — награда за отличную службу. А вот сценки из веселых туристических походов: мои новые знакомые сидят у костра, ставят палатку, переходят речку вброд. Футбольная заводская команда, чьи ворота защищает Лев. И, наконец, счастливая память о комсомольской свадьбе моих хозяев.
С фотографиями в руках легче расспрашивать: «А это где?», «А это когда?» и т, д. Отвечали больше жена Льва и мать.
Тут мне вдруг открылась как бы вторая жизнь Льва Грибкова— жизнь общественная. Секретарь заводской комсомольской организации, комсорг роты, руководитель первой бригады коммунистического труда, член партии. И тогда я пожалела о поспешности, с которой написала вам первое письмо.
...Сын чекиста, умершего в 1941 году, и скромной гардеробщицы на автозаводе имени Лихачева, Лев Грибков не может похвастаться радостным и сытым детством. Война несколько раз наполовину урезала ежедневный хлебный паек, ставила школьников за заводские станки и спрашивала с них наравне со взрослыми. Война поселила осиротевших мать и сына в тесный барак. И когда пятнадцатилетний Лев принес с завода первую ученическую получку, мать словно дух перевела впервые за много лет: поставила-таки сына на ноги! Вопреки вдовству, войне и невзгодам послевоенных тяжелых лет.
Грибкова выбрали комсоргом. Начал он с того, что организовал на маленьком заводе футбольную команду. Может, кто и посмеется над этим, но Льву футбол помог. Вслед за футболом — туризм, воскресники, вечера, совместные походы в театр. Это армия сделала Грибкова, сына чекиста, волевым, инициативным человеком.
Наконец, три последних года после армии. Годы, насыщенные, как оказалось, раздумьями о жизни, поисками. Едва загорелись первые огоньки бригад коммунистического труда, как Лев Грибков объявил свою бригаду мобилизованной на борьбу за новые, небывалые еще формы труда. Ежедневно в цехе учетчицы вывешивали плакаты с показателями грибков-ской бригады. Чаще всего на плакате стояла цифра сто пятьдесят. Но не все шло гладко. Двоюродный брат Льва Александр не понял смысла работы по-новому, не хотел и часу лишнего провести на заводе после работы.
Одна за другой закипали в бригаде «летучки»: ребята спорили о коммунизме, о своем отношении к нему. И Лев Грибков, который сидит передо мной и, кажется, не может вымолвить и слова, произносил горячие речи о том, что коммунизм строится и здесь, вот в этом жестяносборочном цехе.
Раз и накрепко поняв это для себя, Лев Грибков подал заявление в партию.
И вот сегодняшний день Льва Грибкова. Молодой мастер цеха. Шестьдесят человек смотрят на него, ждут его указаний. План «висит» на плечах. И бездна вечно новых вопросов: имеешь ли право накричать на людей «в сердцах»? Мастер — только организатор или еще и воспитатель? А если воспитатель, то как «воспитывать» взрослых, семейных людей?
Снова не спит ночей «хладнокровный человек» Лев Грибков — думает. И в одну из таких ночей твердо решает учиться дальше. Пусть на руках уже дочь; поможет жена, ведь образование у нее десятилетнее. В сентябре будущего года Лев Грибков сядет за парту.
Вот какую мысль хочу я провести в очерке: если вытянуть в одну цепочку все дни десяти сознательных лет этой жизни, то можно увидеть, что каждое звенышко ее, каждый день — это маленькая победа, неважно над чем: то ли над собственной косностью, то ли над чужой.
Вот каков мой герой в общих чертах. А очерк свой я назову: «Лев Грибков — сын чекиста». С уважением
