День мира - Линдорф А.
Скачать (прямая ссылка):
Да, самое главное, чтобы не забыть. Я прочла, что у вас, в Советском Союзе, собираются выпустить книгу «День мира» второй. А я и не знала, что еще в 1935 году, то есть в год моего рождения, была издана книга «День мира». И еще я прочла, что в новой книге будет раздел, посвященный ровесникам Дня мира первого.
Это будет, наверно, очень толстая и очень интересная книга. И в ней будет написано о необыкновенных, выдающихся людях. Я же обыкновенная, но все же ровесница тех, кто родился на одной земле и в один и тот же год. Если можно так сказать, я из того же урожая. И поэтому хочу говорить от имени тех, кому сейчас четверть века.
Помнишь, на фестивале в Москве, в Международном клубе студентов, где мы с тобой встретились и познакомились, выступал один студент из Кембриджа — такой спокойный, чистый и холеный. Этот красавчик говорил о каком-то изолированном от всего «государстве студентов», которому следует быть нейтральным. Я слушала его и думала о том, что он-то уж никогда не убирал хлеб, с винтовкой на плече не вглядывался с тревогой в небо. Он никогда не видел кованых сапог чужеземца, широко, по-хозяйски, расставленных на земле твоих отцов. Разве мог он понять, что значит освобожденная родина?
Ты знаешь, я никогда не умела рассказывать только о себе. Моя жизнь—это жизнь и чаяния моей страны. Помнишь, ты еще назвала меня «политиком в юбке». В глубине души я это расценила как комплимент. Глаза и уши нам даны, чтобы все видеть и слышать и не стоять в стороне от самых важных событий.
Наверно, у них, в Англии, это иначе — строгие аудитории, традиционные студенческие мантии, спокойный азарт баскетбола. У нас, в университете, когда я там училась, все кипело — демонстрации, митинги, споры. Зато мы научились главному — быть гражданами.
Конечно, моя родина не так богата и сильна, ко она первая из арабских стран завоевала независимость. История моей страны — это история закабаления, история борьбы, начиная от бесконечных войн халифата и насильственного включения Сирии в Османскую империю и кончая бесконечными распрями из-за нас между Англией, Фракцией и другими державами. Оки за нас хотели решать кашу судьбу. Но решали все-таки мы. Решали голодные, разоренные, но не покорившиеся ткачи, безземельные крестьяне, восставшие в 1925—1927 годах, решали партизаны Халеба, крестьяне Хаура-на, повстанцы гор Джебель Друз.
Я хорошо помню прекрасный город своего детства — Дамаск, сбегающий с горы поток зелени, переплетенный с белокаменным кружевом улиц. Но самое сильное впечатление детства—люди с винтовками на улицах в 1945 году, освобождающие город от всех чужеземцев. И самый радостный день — 17 апреля 1946 года — День независимости.
И у нас была своя целина, свои новостройки, и мы хотели начать новую, хорошую жизнь.
Но загорелся, заметался дружественный Порт-Саид. И мы, тоже арабы, не могли молчать и стоять в стороне. Тебе, наверно, трудно это представить—девушки с винтовками за плечами. Они еще не сняли чадру, но уже научились стрелять. По ночам мы не спали — слушали радио. Мы все рвались туда, и наши фамилии были в списках добровольцев, пока в эту тревожную для всех арабов ночь не ворвалась мирная сталь Советского заявления.
А потом опять тревога. И название моей маленькой, далекой страны крупными буквами на страницах газет всего мира: «Не допустим агрессии!», «Руки прочь от Сирии!». Я вспоминала тогда Московский фестиваль и руки, уставшие от дружеских объятий.
Конечно, это очень хорошо — руки, перебирающие пожелтевшие страницы старых фолиантов. У нас ведь тоже есть своя культура, и много древнее, чем у того, из Кембриджа.
Да, это очень хорошо, когда руки держат теплое, заспанное тельце первенца.
Да, это очень хорошо, когда бегают хлопотливые руки ткача и снуют по земле руки хлебопашца.
И все же выше всего — руки солдата, солдата мира...
Ну, вот видишь, хотела написать о себе — и опять ничего ке получилось. Наверно, я уж такая, не переделаешь. Буду ждать твоего письма, и расскажи поподробнее об этой второй книге «День мира». До свидания!
НАДЯ КХОСТ.
ДАМАСК.
три раза по стольку
Из выступления у микрофона Зины Назаровой
Вот кто я такая, и что у меня за семья: Фамилия моя — Назарова, по мужу. А так-то я Манаева. Работаю на заводе «Манометр», в отделе технического контроля. Муж, Саша Назаров, в том же цехе, токарем. Отец и мать — потомственные рабочие со станкозавода имени Орджоникидзе. Родители мужа — рабочие завода «Промгвоздь». Все ясно? Так вот, слушайте меня. Мне двадцать пять лет и мужу столько же. Правда, он в другой день родился. Я хочу прожить еще двадцать пять и еще двадцать пять, и мужу того же желаю. И дочку хочу вырастить. А для этого, как всякому понятно, нужно только одно: мир!
Понимаю, что я не очень-то оригинальна. Но в ту могучую плотину, которую человечество возводит против агрессоров, пусть будет вложен один кирпичик от рабочей семьи Манае-
вых и Назаровых.
г ВСЕСОЮЗНОЕ РАДИО, 27 сентября.
наследница,
ее братья и сестры
Был конец сентября 1935 года. В семье марийца Николая Алметьева родилась дочь. В доколхозные времена рождению дочери не очень радовались в крестьянской семье. Теперь иное дело. Родители маленькой Поли — так назвали дочку — не боялись, что она будет лишним ртом в доме. Колхоз крепко стоял на ногах, в каждую семью пришла безбедная жизнь. И нет уже никакой заботы о земельном наделе: все колхозники — полные хозяева полей.
