День мира - Линдорф А.
Скачать (прямая ссылка):
Мы думаем, какие опыты надо поставить, чтобы показать, что именно появление этих удивительных электрических и магнитных свойств в значительной мере и обусловливает остающуюся до сих пор загадкой картину клеточного деления. Работа только начинается, результаты лишь предварительные. Однако они вселяют в нас надежду, что мы идем по правильному пути. Поэтому я надеюсь, что мы навсегда запомним этот день—день научной удачи.
Переходим к обсуждению одной из работ Ениколопова. Это уже область обычных полимеров, а не биологических. Здесь меня ждут нерадостные известия. Надежды не оправдались. Теплостойкость полимера, полученная при полной очистке исходных веществ и растворителя от следов влаги, действительно повысилась, но всего вдвое, а не в пять раз, как мы ожидали. Но самое главное — длина полимерной цепочки настолько выросла, что обрабатывать полимер в изделиях с помощью литья стало невозможно. :
Мы с грустью смотрим друг на друга. Но в чем же дело? Казалось, теоретические посылки были верны. Начинаем обсуждать, какие же новые научные сведения о механизме процесса мы получили из этой неудавшейся попытки, и постепенно из анализа результатов отдельных опытов тут же, в разговоре, начинает вырисовываться несколько измененная картина механизма полимеризации. Мы начинаем понимать сначала туманно, а потом все яснее, что в свете этих новых данных отрицательный результат закономерен. Намеченный нами ранее путь в действительности невозможен. Это окончательно убивает первоначальную идею, но сейчас мы уже не так огорчаемся.
Раз механизм ясен, значит, легче искать иные пути повышения теплостойкости. Рождается новая идея повышения теплостойкости этого полимера в расплавленном состоянии. Горячо обсуждаем, какие опыты надо немедленно поставить. Быть может, и здесь нас ждет неудача? Но даже если это будет так, то мы еще больше узнаем о механизме полимеризации и в конце концов добьемся решения поставленной практической задачи. Вопрос очень сложен, и его невозможно осветить на страницах массовой газеты. Да и к тому же это пока еще замысел, о нем еще рано писать. Но поучительна диалектика развития любой научной работы. Ведь это всегда смена удач и неудач, и никогда нельзя сказать, не таит ли в себе неудача зародыша большей удачи, чем сама первоначальная удача.
На этом и заканчиваются научные радости и огорчения нынешнего дня. Дальше предстоит председательствовать на заседании бюро президиума Общества по распространению политических и научных знаний, а затем на заседании бюро Отделения химических наук. Там рассматриваются важные и интересные вопросы.
Но ученого все же всегда больше влечет к тайнам науки, от которых часто приходится отвлекаться.
ИЗВЕСТИЯ, 29 сентября.
739
ОЛЕГ ПИСАРЖЕВСКИЙ
ОДИН ДЕНЬ МИРОВОЙ НАУКИ
За несколько лет до того, как Максим Горький задумал осуществить в книге «День мира» замечательный временной «срез» социальных миров, разделявших нашу планету, выдающийся ученый и мыслитель, один из создателей современной геохимии, А. Е. Ферсман спрашивал себя и своих читателей:
«Почему мы так верим в незыблемость времени?" Неужели действительно время не зависит от других элементов природы и во всем мироздании именно оно могучее и сильнее всего? Неужели человеческий разум не сумеет обуздать время, подчинив его іворческой воле человеческого гения7»
Сумел, обуздал!
В прошлом веке любили говорить о локомотиве истории. Мы пересели на реактивный корабль, и он мчит нас в будущее со скоростью, неведомой былым эпохам.
Норвежский ученый Тур Хейердал с пятью своими товарищами в 1947 году предпринял смелое путешествие на плоту «Кон Тики». Используя благоприятствующие течения и попутные ветры, плот за сто один день прошел путь от западного побережья Перу до островов Полинезии, расположенных на расстоянии восьми тысяч километров от берегов Америки. Хейердал стремился доказать, что в пятом веке нашей эры индейцы инки могли переплыть Тихий океан. Через десять веков, в конце пятнадцатого столетия, парусные каравеллы Колумба покрыли бы этот путь за восемьдесят один день. В начале девятнадцатого века первому колесному пароходу достаточно было бы для той же цели тридцати семи дней. Современный трансатлантический лайнер пройдет такое расстояние за девять дней, а реактивному пассажирскому самолету ТУ-104 или Боинг-707 понадобится всего десять часов.
Десять часов сегодня и сто один день в прошлом — почти в 245 раз быстрее! Но и это не предел.
Нет, день не равен дню! Он равен вложенным в него человеческим усилиям, его грани раздвигает дерзновенный порыв. Поэтому когда по прошествии двадцати пяти лет мы решили еще раз пристально вглядеться в один из обычнейших дней нашей жизни (и пусть это будет 27 сентября!), то мы это проделали совсем не для того, чтобы получить неподвижный снимок.
Время, соотнесенное с человеческой жизнью и жизнью общества, имеет три измерения: прошлое, настоящее и будущее. Для диалектиков-марксистов, привыкших оценивать явления в их взаимной связи, умеющих в настоящем уловить отголоски прошедшего и ростки будущего, живущих в мире причинности, один день мира — это не отвлеченный символ, а исполненный жизни динамический образ новой эпохи.
