День мира - Линдорф А.
Скачать (прямая ссылка):
Вот блеснули окнами верхние этажи бетонного исполина «Эмпайр стейт билдинг». Это самый рослый собрат в семье нью-йоркских небоскребов. Равнодушно взирает он с заоблачных высот на муравейник, копошащийся у его подножия. Весь он — воплощение самодовольства и холодного расчета. Или, может быть, только хочет казаться таким? Не такой уж безмятежный день начался для владык капитала, рассевшихся гранитными фундаментами банков на берегах Гудзона. И если мы будем вместе с солнцем заглядывать в окна Нью-Йорка, опускаясь все ниже, все ближе к мостовой, то постепенно перед нами откроется пестрая мозаика города, окрещенного великим Горьким городом «желтого дьявола».
Все ниже рассыпается свет нового дня, все ниже... Но и ему назначен предел. Начинаются ущелья улиц, .куда редко заглядывает заблудший луч. Восемь миллионов нью-йоркцев встают с постелей, выбегают на тротуары, штурмуют автобусы и вагоны сабвея (метро), садятся в легковые машины и скоростные лифты, заполняют кафетерии и закусочные, торопятся, страдают и радуются новому дню, отдают себя на заклание жрецам «желтого дьявола» на заводах, за прилавками магазинов, в офисах, на причалах портов, в чреве и в пасти Нью-Йорка. Восемь миллионов мужчин и женщин начинают день, полный забот и труда, беготни и толчеи, перед масштабами которых давным-давно отступил в скромную тень легендарный Вавилон. Восемь миллионов судеб, жизней, мечтаний... Некоторым некуда спешить. Время, которое у них есть,— это деньги, которых у них нет.
«Джозефина не спала на кровати уже несколько суток»,— писала ровно четверть века назад американская газета «Риел Америка» («Настоящая Америка») и воспроизвела фотографию девушки, лежащей на тротуаре и спрятавшей лицо в воротник потертого пальто. Если Джозефина не стала жертвой бурных перипетий «настоящей Америки», то она уже состарилась и на свет появилось новое поколение Джозефин, которые никогда не поймут прелести сказки о принцессе на горошине, потому что не знают преимуществ подушек и перин.
Мы пытались разыскать по старым телефонным справочникам, запыленным комплектам газет и журналов следы несчастной Джозефины. Но не нашли их. Зато мы сегодня утром наткнулись на ее не более счастливых соотечественников. Это был час, когда с ночного кутежа на Бродвее возвращались подвыпившие гуляки. Их провожала суровыми взглядами толпа небритых мужчин и поблекших женщин, стоявших у закрытой еще двери на Пятьдесят второй улице. Вывеска над дверью сбивала с толку: «Кровь и пламя». Нет, это был не девиз на щите рыцаря, не клич гладиатора и даже не эмблема лавки, торгующей комиксами. Это была просто столовая. И около нее толпились те, кто, по собственной мрачной шутке, обладает «слишком пресыщенным вкусом»: тонкой французской кухне они предпочитают кухню «Армии спасения»; «Кровь и пламя» — всего лишь богатая вывеска для даровой похлебки. Судьба обездоленных — от ночлега на тротуаре до обеда из походного котла «армии», которая, впрочем, никого не спасает.
Собачья жизнь, скажет читатель. Боже упаси! Привилегированные четвероногие с презрением отвергают это непочтительное сравнение. Мохнатые пудели, подстриженные под львов, и изнеженные кошки, разодетые в нейлон, горделиво проносятся в «кадиллаках» своих хозяев на берег Ист-Ривер. Там, по соседству с Дворцом Объединенных Наций, высится огромное здание.
Каштаны готовы...
Дети Нью-Йорка.
Вечер наступает...
491
Строительство его обошлось в несколько миллионов долларов. Это крупнейшая в мире клиника для собак, объевшихся пирожными, и кошек, страдающих насморком. Около миллиарда долларов в год тратит Америка богатых на лечение и украшение собак и кошек. Четверть века назад дело обстояло куда хуже. Тогда, как сообщало 27 сентября 1935 года агентство Юнайтед Пресс, в Гринвич-виледже для четвероногих были открыты лишь магазины игрушек и ошейников с драгоценными камнями...
По той же Пятьдесят второй улице мы бредем дальше на запад. Небоскребы, магазины, лимузины, полисмены. Это так называемый рокфеллеровский центр. Он построен как раз двадцать пять лет назад. Здесь твердыня короля нефти, его банки, вся сложная алхимия империи, превращающая алую кровь и черную нефть в «желтого дьявола». Вот портрет одного из его отпрысков в витрине рокфеллеровского банка — реклама баллистической ракеты. А рядом, в тени небоскреба, в двухэтажном домике, забытом здесь веком минувшим,— непременный спутник дьявола: управление по делам безработных. И снова очередь.
— Вы давно здесь?
— Пятый месяц...
— Впервые?
— Сороковой, семьдесят первый, сто второй раз...
Это сказано 27 сентября 1960 года. Ровно два с половиной десятилетия назад нью-йоркские газеты писали: «Великий кризис отшумел. Отныне у вас всегда будет курица в суповой кастрюле». Не то ли самое обещал некогда французам Генрих IV?
В пестром киоске, со стен которого нам улыбаются бездумные лица кино-див, мы покупаем газету «Нью-Йорк уорлд телеграм энд Сан». Сегодня к обеду она преподносит читателям вместо курицы блюдо особого свойства.
Экстренное сообщение: «Появились весьма серьезные симптомы нового экономического спада, захватывающего страну. Министерство торговли информировало об этом президента Эйзенхауэра специальным докладом, который лежит сейчас в его сейфе под строжайшим секретом».
