День мира - Линдорф А.
Скачать (прямая ссылка):
ФРАНСУА де ЖОФФР. ИЗВЕСТИЯ, 29 сентября.
Выставка «Эколь де Пари» в этот день не привлекла толпы посетителей.
В это утро Франсуаза Арну готовилась к съемкам в новом фильме, где она будет играть роль цирковой наездницы.
415
В ДОРОГЕ
ЖОРЖ САДУЛЬ
Двести килограммов книг и журналов — немалый груз для такой крохотной автомашины, как моя. Но до того, как я ее купил, мне приходилось выезжать из Парижа поездом, с тяжеленными чемоданами в руках. Мне предстояло проделать 365 километров до деревушки в Вогезах, до своей, если можно так выразиться, «дачи».
Проехал через мост Сюлли, забитый автомашинами. С утра на многих парижских улицах образуются «пробки». Слишком много машин. Но и автомобильная промышленность испытывает трудности. Сегодня утром диктор объявил по радио: «Автомобильный салон откроется через несколько дней под знаком кризиса. Французы покупают меньше, их жизненный уровень продолжает понижаться».
А ведь производство автомобилей — главная отрасль промышленности Парижа.
После моста становится легче. Центр столицы позади, еду по набережным. Строительство бетонного шоссе, по которому лежит мой путь, мой друг Иорис Ивенс снял три года тому назад в короткометражном лирическом фильме «Сена пересекла Париж».
Идея сценария этой картины возникла у меня во время прогулок вдоль тихих берегов Сены, заполненных влюбленными, бродягами, безработными, докерами.
Через пару километров — мост де Жуанвиль, киностудии, где было снято несколько известных французских фильмов. Вокруг — высокие здания, возвышающиеся над домишками предместий. В окрестностях Парижа много строят. Люди радуются, вселяясь в новые квартиры. Ненадолго: жизнь становится все труднее и труднее, а квартирная плата нередко поглощает двадцать пять — тридцать процентов заработка.
Я въехал в Бри, провинцию, славящуюся сырами и плодородием земли. Деревни попадаются все реже. Дорога пересекает бескрайние . поля. На горизонте комбайны двигают своими красными руками. Идет копка сахарной свеклы. Бри — край крупных сельскохозяйственных поместий, сахарные заводы которых возвышаются среди равнины. Почти все крестьяне здесь — скудно оплачиваемые сельскохозяйственные рабочие.
Солнце начинает по-настоящему припекать, когда я въезжаю на автостраду, огибающую Эстерне.
Красный свет. Ремонтируют мост. Среди землекопов много алжирцев, как и повсюду на стройках Франции. Их труд оплачивается мизерно, но все-таки гораздо лучше, чем 8 самом Алжире, где доход араба составляет в среднем двести новых франков в год. Да, да, в год...
Вдоль дороги — панно с надписью:
«Франция обладает первой бомбой М». 'Любопытная реклама! Речь идет о сорте кофе, якобы не уступающем знаменитому «мокко» (отсюда «бомба М»).
Сто двадцать километров от Парижа. Это уже Шампань. Но не та часть старинной провинции, что окаймлена Марной и покрыта виноградниками, не родина вина, славящегося на весь мир. Я еду по Шампани, жители которой издавна занимались овцеводством. Овцы некогда уничтожили траву и превратили здешние плоскогорья в голую каменистую пустыню. Так было лет тридцать тому назад.
Теперь же зелень сосновых рощ и коричневый бархат обработанных полей чередуются вокруг с красным маком и лимонно-желтой сурепкой. Почва и климат заметно изменились, земли стали плодороднее. Но выиграли от этого опять только крупные собственники.
Дорога почти вплотную подходит к лагерю, который служит артиллерийским полигоном известной базе в Мурмелоне. Может быть, именно здесь пушки бундесвера начнут через несколько недель свои учебные стрельбы? Ведь в соответствии с недавно подписанным соглашением немецкие войска будут проводить немало маневров во Франции!
После тридцати километров плоскогорья дорога спускается в долину Марны. Вот Витри-лё-Франсуа, город, который во времена Франциска I был пограничной цитаделью французского королевства.
Немецкие офицеры проследуют через этот город, направляясь в Мурмелон, увидят, что не все еще дома, разрушенные двадцать лет тому назад нацистами, восстановлены.
За городом — огромный военный лагерь, над которым развеваются два флага: трехцветный и звездно-полосатый. Здесь один из многочисленных американских военных центров во Франции.
...Показались первые дома Сен-Дизье, одна за другой промелькнули десять бензозаправочных колонок — солдат конкурентной войны различных американских и английских нефтяных монополий.
Широкая дорога огибает старый город и большие дома нового Сен-Дизье, построенного близ больших заводов, производящих сельскохозяйственные машины. «Здесь делают тракторы Маккормик интернасьональ»,— извещает панно. Да, заводы Сен-Дизье — собственность известной чикагской семьи мультимиллиардера Мак-кормика.
За Сен-Дизье дорога поднимается на плоскогорье. Маленькая деревня Ля Упетт. Я добрался до своей родины, до Лотарингии. Характер архитектуры заметно меняется. Дома с пологими крышами прилепились друг к Другу вдоль широкой улицы, на которой сложены дрова, земледельческие орудия. Прощайте, плодородные земли! Дорога мчится по возвышенностям Маасской долины, покрытым пастбищами и лесами. Листья на деревьях пожелтели сильнее, чем в Шампани. Начинается другая, своеобразная страна. В моей Лотарингии существует особая разновидность телеги, свой способ приготовления огурцов, появляется гортанное «х» в устной речи.
