День мира - Линдорф А.
Скачать (прямая ссылка):
В шесть часов в зале Плейель она закрутилась в толпе и чуть было не прозевала Симона, которым молча протянул
ей билет. Они быстро поднялись по ступенькам, прошли мимо измученных билетерш. В огромном зале царил мрак, из оркестра доносились отрывочные звуки, полные диссонанса, как будто нарочно, чтобы потом публика могла лучше оценить чудо музыкальной гармонии. Она повернулась к спутнику:
— Я не знала, люблю ли Брамса.
— А я не знал, придете ли вы. Уверяю вас, что мне безразлично, любите вы Брамса или нет.
— Хорошо было за городом?
Он бросил на нее удивленный взгляд.
— Я звонила вам, чтобы сказать, что... что приду.
— Я так боялся, что вы откажетесь или вообще не позвоните, что уехал,— сказал Симон.
— Красиво за городом? Где вы были? — спросила Поль.
С грустным удовольствием она представила себе холмы Удана в вечернем свете солнца; ей захотелось, чтобы Симон о них рассказал. С Роже в этот час она остановилась бы в Сетэе, они пошли бы по дорожке под рыжеватыми деревьями...
— Я был и там и сям,— сказал Симон,— и не обращал внимания на названия. Кстати, начинается.
Раздались аплодисменты, дирижер поклонился публике, поднял палочку, и они откинулись в креслах одновременно с двумя тысячами зрителей. Симону казалось, что он помнит этот концерт Брамса, немного патетичный, а местами слишком патетичный. Он чувствовал локоть Поль рядом со своим и всем своим существом отвечал на порывы оркестра. Только когда музыка утихала, он замечал кашель соседей, видел голый череп человека, сидящего через два ряда, и, главное, осознавал свое раздражение. За городом, в трактире близ Удана, он встретил Роже, Роже с девкой. Он приподнялся, поздоровался с Симоном, не представив его спутнице:
— Кажется, что мы повсюду встречаемся? Удивленный Симон ничего не ответил. Во взгляде Роже
была угроза, приказ молчать об этой встрече. Благодарение богу, то не был взгляд соучастника или собутыльника. Злобный взгляд, и на него Симон не ответил. Он не боялся Роже, боялся причинить страдание Поль. Этой женщине он никогда не сделает ничего дурного, готов поклясться в этом. Впервые в жизни у него возникло желание помешать чужому несчастью. Ему самому любовницы надоедали быстро с их секретами, откровениями, желанием любой ценой заставить его взять на себя роль самца-покровителя. И столь привычному к непостоянству Симону захотелось подождать. Но чего подождать? Чтобы эта женщина поняла, что любит мужлана без всякого полета? Может быть, это оказалось бы самым долгим делом в мире.... Ей должно быть грустно, она должна понимать поведение Роже, догадываться о его изменах.
Скрипка повела весь оркестр, задрожала в отчаянии на острой ноте и исчезла, утонув в волне других инструментов. Симон едва не повернулся, не обнял Поль и не поцеловал ее. Да, поцеловать ее... Он представил себе, как нагибается, касается ее губ своими, как она обнимает его руками за шею... Он закрыл глаза. Поль подумала, что, судя по выражению лица, он настоящий меломан. Но тут же дрожащая рука стала искать ее руку, и она нетерпеливо отстранилась.
396
После концерта он предложил выпить коктейль. Для нее это свелось к апельсиновому соку, для него — к двум рюмкам джина. Поль подумала, не оправданны ли были опасения матери Симона, мадам Ван ден Беш. Со сверкающими глазами, размахивая руками, он говорил о музыке. Поль слушала рассеянно. Может быть, Роже удалось вовремя уехать из Лилля и вернуться к ужину. К тому же на них смотрели. Или Симон был слишком красив, или попросту слишком молод.
— Вы меня не слушаете?
— Что вы,— сказала она.— Но нужно идти. Мне должны позвонить домой, и к тому же на нас здесь многие смотрят!
— Вы должны были к этому привыкнуть,— ответил Симон с восхищением. Музыка и джин окончательно превратили его во влюбленного.
Она засмеялась: временами он был поистине трогателен.
— Попросите счет, Симон.
Он сделал это столь нехотя, что она впервые за вечер посмотрела на него внимательно. Может быть, он переиграл и в самом деле слегка влюбился? Она считала его любителем легких побед, а не более ли он прост, чувствен и скромен? Смешно, что именно внешность вредила ему в ее глазах. Слишком красив. Слишком красив, чтобы быть настоящим.
Если же это так, то не нужно видеться, следует отказаться от этого. Симон позвал гарсона. Он вертел в руках бокал, не говоря ни слова. Замолчал Симон сразу. Поль положила свою руку на его:
— Не обижайтесь на меня, Симон, я немного не в духе. Меня ждет Роже.
Тогда, в первый вечер, в кафе «У королевы», он спросил у нее: «Вы любите Роже?» Что она ответила? Поль забыла. Во всяком случае нужно, чтобы он знал.
— Ах да,— сказал он,— Роже... Мужчина. Блестящий мужчина...
Поль остановила его.
— Я люблю Роже,— сказала она и почувствовала, что краснеет. Свой голос показался ей чужим, театральным.
— А он?
— Он тоже.
— Конечно. Ведь все к лучшему в этом лучшем из миров.
— Не играйте в скептика,— сказала она мягко.— Это не для вашего возраста. Вы переживаете пору легковерия...
Он взял ее за плечи:
— Не смейтесь надо мной не говорите так...
