День мира - Линдорф А.
Скачать (прямая ссылка):
Нефть перерабатывается на месте. В Плоешти, в частности, созданы крупные нефтеперегонные заводы. Не оправдались пророчества буржуазных специалистов, утверждавших в 1948 году, когда была национализирована нефтяная промышленность, что румынская нефть скоро иссякнет. Нет, не иссякли старые месторождения, открыто и много новых.
В Плоешти, как и всюду в Румынии, чрезвычайно популярно слово «строительство». Да это и понятно — весь центр города перестраивается заново. До конца года трудящиеся получат тысячу двести, а к концу шестилетнего плана, то есть к 1965 году,— тринадцать тысяч новых квартир.
Кто бывал в городе до войны, тот помнит, что в центре в роскошных виллах жили директора иностранных предприятий, представители западного капитала, владевшего львиной долей нефтяных промыслов и заводов. А рабочие ютились на окраинах в беспорядочном скопище лачуг. О библиотеках и клубах рабочие и не мечтали. Илие Георге, приди он в Плоешти в то время, не смог бы учиться — не было ни профессиональных школ, ни стипендий для учащихся, ни благоустроенных общежитий...
С окрестных гор видна широкая панорама красавца Плоешти. А вокруг — точь-в-точь как на государственном гербе республики — нефтяные вышки. Нефть — богатство румынского народа, строящего новую жизнь.
В. МЫРЗА, А. ШТАРК,
ПЛОЕШТИ, 27 сентября. журналисты.
3. МИР ЧУДЕСНЫХ ПРЕВРАЩЕНИИ
Малая Копша была известна в прошлом только как железнодорожный узел. По ту сторону речки Тырнавы на глинистых холмах можно было увидеть небольшие участки, засаженные виноградом. Следует упомянуть, что близ станции стояли деревянные бараки и заводик с черными, прокопченными стенами. Его владелец, инженер Моташ, торговал «горючим паром» — природным газом метаном, который рабочие добывали из глубин земли...
Вечереет. Выхожу на улицу Малой Копши. В новых домах зажигаются огни. По обеим сторонам шоссе — красивые аллеи. Рождается город — детище химических заводов, стоящих за железнодорожным полотном. Я вижу фантастическое сплетение труб, ректификационные колонны, автоклавы... Здесь получают различные кислоты: муравьиную, серную, уксусную, щавелевую...
На станцию прибыл международный состав. Двадцать пять лет назад из окон вагонов презрительно глядели, дымя дорогими сигарами, упитанные дельцы и холеные аристократы. Теперь совсем иные пассажиры. Румынские трудящиеся направляются в Будапешт, чтобы обменяться опытом с венгерскими друзьями, едут отдыхать в Германскую Демократическую Республику.
307
Химия, химия, химия... Так или иначе все здесь связано с химией. Техникум напротив гостиницы — химический. В руках у паренька, который шагает по улице, сборник химических задач. Что ж, это понятно: здесь на огромных заводах люди дробят молекулы и собирают новые, созданные человеческим разумом.
Территория заводов напоминает огромный парк, разделенный надвое аллеей тополей. По одну сторону аллеи — химический завод имени 21 Декабря, по другую — комбинат имени знаменитого румынского ученого Николая Теклю. Решаю отправиться на комбинат. В лабиринте печей и котлов, температура которых подчас не уступает температуре кратера Везувия, нетрудно и заблудиться. Но ко мне подходит человек лет пятидесяти — инженер, товарищ Генрих. Завязывается оживленная беседа.
— Где вы были двадцать пять лет тому назад и чем занимались?
— В тюрьме города Орадя. За революционную деятельность меня обычно арестовывали перед 1 мая и 7 ноября, а иногда и чаще. Решил перебраться из Орадя в Бухарест. Но ищейки Антонеску и в столице разыскали меня. В тюрьме было достаточно времени подумать о будущем, о том, как жить, когда народ завоюет свободу. Теперь вместе с товарищами я своим трудом помогаю выполнять наш общий народнохозяйственный план...— Он на минуту умолкает.— С чего же мы начнем знакомство с комбинатом? В какой цех пойдем— органического стекла, щавелевой кислоты, сажи? Всему начало — метан. Но гордость нашего комбината — органическое стекло «плексиглас».
Что ж, посмотрим, чем гордится товарищ Генрих. Не знаю, как вы, но я всегда восхищаюсь изделиями из органического стекла — небьющегося, эластичного. Это, по-моему, одно из чудес, созданных человеком.
...Огромный цех. Множество котлов, труб. Через стеклянные «глазки» видно, как в печах бушует зеленовато-голубое пламя. Кто же властвует над этой огненной стихией? Взгляд мой привлекает раскрытая книга на подоконнике. Это «Поднятая целина» Михаила Шолохова. Поодаль что-то записывает в блокнот человек, которому, по-видимому, принадлежит книга.
— Он инженер, начальник цеха?
— Нет, это механик Георге Каба,— отвечает товарищ Генрих.— Он всегда с книгой, всегда учится и любит повторять: «Мы совершенствуем машины, как же не совершенствовать себя?». Вот он какой!
Мы проходим в цех сажи. Генрих знакомит меня с начальником смены Штефаном Попеску:
— Вот уже восемь месяцев, как его смена занимает первое место.
— Как вам это удается? — спрашиваю я Штефана.
— Очень просто...
Конечно, все «очень просто» для человека, беззаветно любящего свое дело. Я слушаю его, и мне кажется, что Штефан говорит не о сложном производственном процессе, а об увлекательной игре.
