День мира - Линдорф А.
Скачать (прямая ссылка):
— Ром...— прошелестел он.
— Ну, чего? — беспечно бросил Ромка, не прерывая своего занятия.
— Ром, Зина с лесов свалилась...
Мгновение оставался Ромка неподвижным,— вскочил, уронил туфлю, бросился вон...
Зину хоронили на маленьком кладбище на опушке леса, неподалеку от аэродрома. Над кладбищем кружили самолеты. Ветер то приносил их рокот, то уносил.
Могила чернела на снегу.
Ромка стоял без шапки, с окоченевшим от холода и горя неподвижным лицом. Кругом были ребята из его бригады и девушки, работавшие с Зиной на стройке.
А поодаль стоял Бобров. Похоже, эти похороны разбудили в нем какие-то тяжкие воспоминания...
— Фрося! — зазвенел вдруг бедовый женский голос.— Сюда иди!
— Да это не та! — ответил издали другой голос.
— А я тебе говорю — та!
— А я говорю — не та!
— А я говорю — давай сюда, слышишь? Ну куда тебя понесло, упертую! Фрося!
Две женщины бродили между могилами, что-то искали. У той. что звала Фросю, был узелок в руке.
— Слушайте,— сказал ей Володя,— а потише нельзя? Вы же видите...
Женщина отмахнулась:
— Ладно! У вас свое дело, а у нас свое. Вы свое делайте... а нам помянуть надо. Фроська!..
Стремительно свергаясь с небес, распластав крылья, с могучим грохотом пронесся над их головами самолет — пошел на аэродром, на посадку.
Вернувшись с похорон в свое жилье, Ромка лег на топчан и от всех отвернулся. Ребята сели и молчали. Володя принес чурок и стружек и затопил печку.
По-прежнему стоял у стены деревенский сундучок. Кто-то из ребят вздохнул:
— Зинин сундучок-Гулко загрохали, приближаясь, шаги. Ребята переглянулись,
подобрались — Бобров пришел.
Он кивнул, ребята нерешительно ответили: «Здрасте»; подошел к Ромке:
— Ром. А Ром!
— Ну что? — спросил Ромка грубым голосом, не оборачиваясь.
— Не надо тут лежать.
— А чего вам?..
— Пойдем, где народ, Ром.
Единственной своей рукой он бережно похлопал Ромку по спине:
— А, Ром? Пойдем в общежитие, а? Пошли!
Ромка встал, все с тем же окоченелым лицом, одичало оглядел комнату и пошел с Бобровым. Ребята, подумав, забрали его вещи и Зинин сундучок, понесли за ним. Володя вернулся, взял бидон с водой — самодельный, сделанный из большой консервной банки,— и залил огонь в печке.
Было лето. У входа в свой цех Ромка прощался с ребятами.
— Ну, конечно, напишу,— говорил он, пожимая им руки.
— Ни пуха, ни пера тебе,— говорили ребята.— Не поминай лихом уральцев.
— Ты что, Роман, уезжаешь что ли? — окликнул проходивший мимо человек.
— Да вот, уезжаю...
— Ему двоюродный дядька вызов прислал,— сказал белобрысый парнишка.
— Бывают же такие двоюродные дядьки,— сказал Володя.
Володя и Ромка с чемоданом шли. через поле. Ромка говорил:
— Убитые. Раненые. Блокада. Пропавшие без вести. Лагеря смерти. Прибавь которых в Германию поугоняли. Подытожь.
— Ну? — сказал Володя.
— Страшное дело сколько народу, а?
— Ну?
— Как считаешь,— спросил Ромка,— какие это все будет иметь практические последствия? Для стран. Для людей.
— Гитлер калут,— сказал Володя,— фашизм калут, тебе что, мало?
— Фашизм капут? — спросил Ромка задумчиво.
— Безусловно капут. Ромка подумал и сказал:
— Мне мало.
— Ну, знаешь!..— сказал Володя.— Ты вдумайся, что такое фашизм, тогда говори — мало тебе или, может быть, хватит.
Ромка молчал. Володя спросил:
— Ну, а то, что мы будем строить коммунизм?
— Коммунизм мы и до войны строили,— сказал Ромка.— Я что спросил, как по-твоему: этой войной люди полностью заплатили за то, чтобы войны никогда больше не было? Или еще не всё люди заплатили? Еще придется платить? А?..
Они пришли к кладбищу, и там Володя оставил Ромку, медленно пошел дальше, к аэродрому, чтоб дать Ромке проститься с Зинииой могилой. Ветерок качал траву на могилах. Рокотали самолеты.
Володя шел — оглянулся. Увидел, что Ромка стоит перед могилой иа коленях; и как он склонился низко и положил на могилу голову и руки... Володя пошел дальше. Все громче и грозней становился рокот, и перед Володиными глазами взвился самолет...
ЕСЛИ ПОКИНЕШЬ... НАБИ ХАЗРИ
Отрывки из поэмы
Азербайджанский поэт Наби Хазри в своей поэме «Если покинешь...» рассказывает о тяжелой судьбе эмигранта, покинувшего родину, о радости, ноторую принесло ему возвращение в отчий край. Публикуемые отрывки относятся н сентябрьским тетрадям.
В РОДНОМ СЕЛЕ
Старик.
Куда он и откуда? В его глазах такая грусть... Иль за плечами — горя груда, Иль на плечах — в полвека груз?
Какою болен он тоскою? Что потерял он на земле? Остановился над Курою, Застыл на маленьком холме. О, как в глазах его светлеет Родное небо над рекой! Вершина горная белеет Так недоступно далеко.
Но эхом юности минувшей Летнт с вершин орлиный крик,— Как вечностью, одной минутой Переполняется старик.
Ах, ветер — ласковая юркость, Внхры седые вороши
И вороши глухую юность На дне измученной души.
Так простоял он до заката Наедине с самим собой, Пока колхозные ребята С полей не двинулись гурьбой.
Всегда находит собеседника Тот, у кого душа полна... И осветила щеки бледные Костра веселая волна.
Присел старик иа камень плоский, И тут, как искры от огня. Вопросы, сыплются вопросы, А отвечать ему не просто — Трудней, чем гору приподнять.
