Эпоха крестовых походов - Лависса Э.
ISBN 5-8138-0196-0
Скачать (прямая ссылка):
Из авторов хроник заслуживают быть названными Иоанн Зонара, Михаил Глика и Константин Манассе. Монах Иоанн Дука описал свои путешествия по Сирии и Палестине.
Литературное оживление в эпоху Комнинов было так сильно, что влило новую жизнь почти во все виды литературы. К числу великих историков следует прибавить Никифора Блеммиду, отказавшегося от сана патриарха, и четырех прелатов, оставивших свои богословские труды для занятий светской литературой; это были: никейский митрополит Евстрат, изучавший философию Аристотеля; коринфский митрополит Григорий, замечательный грамматик; афинский митрополит Михаил Акоминат, ритор и поэт; митрополит Фессалоник-ский Евстафий, гуманист и ученый, трогательно рассказавший о бедствиях своего епископального города. Феодор Про-дром подвизался одновременно на поприще легкой поэзии, сатиры и романа («Роданф и Досиклея»); Евстафий Макрем-болит написал роман в прозе («Гисмин и Гисминия»), Никита Евгениан — роман в стихах «Дросилла и Хариклея». Византия имела тогда даже драматургов; таковы анонимный автор «Страстей Христовых» в 2 640 стихов; Михаил Плохейрий, написавший комедию, в которой действующими лицами являются Крестьянин, Мудрец, Судьба, музы и т. п. Феодор Продром и Иоанн Каматер сочиняли астрологические поэмы, посвящая их, первый — принцессе Ирине Комниной, второй — императору Мануилу.
Эти авторы писали ученым языком, очень отличавшимся от народной речи. Народ, конечно, имел устную поэзию — эпические песни вроде поэмы Дигениса Акриты, лирические песни, любовные, плясовые, похоронные, весенние, жатвенные. До нас дошли лишь немногие образцы этой поэзии. Песни «Сын Андроника» и «Армурис» относятся, по-видимому, к эпохе Комнинов.
Лишь в следующем периоде — во времена Палеологов,
597
когда эллинизм возрождается и снова начинает сознавать свою силу — греки перестают называть себя римлянами и возвращаются к старому названию эллины. Рядом с греко-византийским языком становится в качестве литературного языка ро-мейский, то есть простонародный греческий язык; но, как язык народа, он древнее империи.
Официальная церковь не без основания запрещала употребление истинно национальных названий — Эллада и эллины, все еще считая слово «эллин» синонимом слова «язычники». Среди исконного греческого населения, среди свободных горцев Цаконии, Маша и Пинда, даже на равнине среди рабов сохранялись все древние традиции греков, в том числе и традиции язычества. В поэме «Армурис» герой побеждает кап-падокийских сарацин во имя своего бога — Солнца. «Во всех народных эпопеях, которые дошли до нас, нет ни малейшего намека на христианство»; даже в критских поэмах, представляющих собой новейшую переработку более древних былин, господствующая религия ни разу не упоминается» (8а1хш). Когда монах Христодул, в царствование Алексея 1, высадился на острове Патмосе, он нашел там статую Дианы. Его современник, монах Мелетий, задумав основать монастырь на горе Миополисе (между Фивами и Афинами), прежде всего принялся крестить поселян, часто насильно. Многие воины греческого или албанского племени, стратиоты, арматолы, подобно народу, исповедовали старые верования и суеверия.
Блеск Константинополя. В XII в. столица империи вызвала удивление в двух малопохожих друг на друга посетителях, Вениамине Тудельском и Виллардуэне. Такой же восторг мы встречаем у всех паломников, которые дали себе труд сообщить нам свои впечатления. Не находя слов для выражения своих чувств, они разражаются восклицаниями: «Какой город! Сколько в нем благородства! Сколько прелести! Сколько церквей и дворцов дивной архитектуры!» Фулькерий Шартр-ский прибавляет: «Какие чудные статуи на площадях и улицах! Было бы скучно перечислять это обилие всякого рода богатств — золота, серебра, разнообразных одежд, мощей святых... Там не менее 20 тысяч евнухов». Один из этих путешественников сообщает нам несколько более точные сведения: это Роберт де Клари, амьенский рыцарь. Он воспользовался досугом между двумя осадами, чтобы подробно осмотреть столицу. Он в изумлении останавливается перед лавками менял и золотых дел мастеров, «перед горами золо-
598
Храм Святой Софии в Константинополе
тых монет и горами драгоценных камней». Он ведет нас по дворцу Буколеону, который, подобно московскому Кремлю, представляет собой целое скопище дворцов и церквей в одной укрепленной ограде. Он насчитывает здесь 105 дворцов, ДО больших и малых часовен, в том числе Святую часовню: •¦Она так богата и изящна, что даже все крюки и засовы -серебряные, а колонны сделаны из яшмы, порфира или иного драгоценного камня; пол часовни сделан из белого мрамора, столь гладкого и блестящего, что кажется хрустальным». В храме св. Софии-каждая колонна имела свойство исцелять от какой-нибудь болезни всех, кто прикасался к ней; верхняя алска алтаря, длиной в 14 футов, была сделана из сплава юлота с драгоценными камнями; храм освещался сотней канделябров в 25 лампад каждая, и каждая из этих лампад стоила не менее 200 марок серебра, и т. д. Повсюду стояли конные сгатуи императоров, сделанные из бронзы. На spina ипподрома «стояли статуи мужчин, женщин, лошадей, быков, верблюдов, медведей, львов и всяких других зверей — все из меди, сделанные так хорошо и естественно, что ни в языческих, ни II христианских странах не найдется мастера, который мог бы лучше воспроизводить образы». Это — те самые статуи, список которых оставил нам Никита и разрушение которых он I ак горько оплакивает. В течение веков собирались они на ип-
