Эпоха крестовых походов - Лависса Э.
ISBN 5-8138-0196-0
Скачать (прямая ссылка):
В Кастилии королевская власть всегда пользовалась большим уважением, чем в соседних государствах. В то время, как законы, изданные Хайме 1 на кортесах в Эксеа (1247), являются лишь подтверждением fueros и, следовательно, сеньориальных и муниципальных вольностей, «Fuero real» и «Siete Partidas» Альфонса X содержат в себе новое законодательство, более благоприятное для королевской власти. В Кастилии правление рано получает монархический характер, тогда как в Арагоне оно остается аристократическим. Фердинанд Святой, завоеватель Кордовы и Севильи, организует новую администрацию: он собирает вокруг себя совет из двенадцати законоведов, обязанных помогать ему при судоговорении, указывать ему на его ошибки и подавать ему советы в затруднительных случаях. Хотя существование этого совещательного комитета, по-видимому, не освобождало его от обязанности спрашивать мнения ricos nombres и епископов, но не указывает ли эта попытка на то, что государь стремился освободиться от контроля этих исконных советников короны? В управлении областями он заменил графов легче сменяемыми adelantados mayores. В Арагоне Хайме I не мог приобрести подобной свободы: ricos nombres и города шаг за шагом отстаивали старые учреждения. Королям Кастилии приходилось бороться лишь с человеческой волей или социальными силами; арагонским королям преграждала путь писаная конституция, \\ которой были записаны права нации и которая ставила пре-ii- ! их могуществу.
Арагонский justicia. Для решения возможных споров м'-жду короной и нацией в Арагоне, по-видимому, издавна * : шествовала должность посредника, judex medius, о котором мюминает фуэро Собрарбы. Хайме I точно определил функции этого верховного судьи. «Justicia, — говорит один современник, — обязан жить при дворе, пока король не отлучается
497
из Арагона; и здесь, в присутствии государя или — если он отсутствует — по его указу, он должен разбирать дела или выслушивать жалобы; каждый раз, когда ему приходится произносить приговор, последний должен быть обсуждаем королем, епископами и ricos hombres, находящимися при дворе; то, что большинством голосов будет решено вложить в уста justicia, он обязан произнести, нисколько не опасаясь последствий своего приговора, ибо последний постановлен не им, а теми, кому он в этом отношении обязан повиноваться».
Этот сановник, компетенция которого так строго ограничена, очень мало похож на того трибуна или эфора, всегда готового и склонного останавливать своим veto незаконные действия короля, каким его изображают новейшие историки. Justicia назначался королем, притом непременно из среды низшего дворянства, а не из числа членов аристократии. Нужны были очень важные обстоятельства, чтобы он решился оказать сопротивление тому человеку, который вверил ему его сан. Чтобы объяснить себе важность его должности, нам нет надобности превращать его в заклятого противника королевской прерогативы. В самом деле, сановник, произносивший приговоры, не мог долго оставаться простым органом верховного суда. Он естественно должен был обратиться в толкователя и защитника законов. Он являлся посредником в спорах, возникавших между короной и нацией. Будучи призван к поверке приговоров, произносимых различными трибуналами, он решал, действовал ли суд согласно с фуэрос или нет. Без сомнения, он произносил иногда приговоры, которые король отнюдь не считал услугой для себя. Но этого недостаточно, чтобы придать должности justicia характер явной оппозиции. Великая своеобразность заключалась в том, что ее главной задачей было обеспечивать права каждого против тирании всех, вольности нации — против злоупотреблений власти, благосостояние подданных — против алчности фиска, личную свободу — против произвола церковных и светских трибуналов. Это учреждение делает честь средневековым арагонцам.
Кортесы. Еще более серьезной преградой для произвола власти были арагонские кортесы (Генеральные штаты). Прежде всего, ей приходилось считаться не с одним, а с тремя собраниями, представлявшими три штата Арагонского королевства — Валенсию, Арагон и Каталонию, интересы, жалобы и стремления которых были различны и часто
498
противоречивы. Другим затруднением являлся состав арагонских кортесов, Они состояли из четырех сословий; духовенства, высшей знати (neos hombres), рыцарей и простых дворян, представителей городов. Знать имела двойное число представителей. Это была особенность, которой мы не встречаем ни в Каталонии, ни в Валенсии.
Сессию лично открывал король, который в своего рода тронной речи излагал причину созыва кортесов, свои нужды и требования. Каждое сословие удалялось и отдельно обсуждало предложения короля. Но прежде чем ответить на них, кортесы представляли перечень запросов; они излагали свои неудовольствия и требовали предварительного удовлетворения своих жалоб. Король мог добиться от них субсидий лишь ценой многочисленных уступок. Отсюда возникали между королем и кортесами продолжительные столкновения, в которых обе стороны старались не уступать ни шагу. Арагонцы славятся своим упорством. Выработка законов представляла невероятные трудности. Кортесы действительно делили с королем законодательную власть. Чтобы законопроект стал законом, необходимо было соглашение между нацией и государем, так что приходилось убеждать каждое сословие. Сопротивление одного человека являлось неодолимым препятствием.
