Дневник Ф.Лассаль - Лассаль Ф.
Скачать (прямая ссылка):
Я читаю «Письма покойника», написанные князем Пюкклером.
Нельзя отрицать, что они остроумны, но я все же нахожу мнение Берне верным: они мертвы, в них нет горячего дыхания жизни.
— 138 —
Господин ШіфГО.ІЬЦ был у мрня Сегодня и го премії.
когда я брал уроки музыки. Он ничего не раселсдынал, а дружелюбно навестил меня, чтобы узнать о моем здоровьи, побранил дружески, что я не одеваюсь теплее, и ушел! іКена директора долго разговаривала с пни внизу и, но-всей вероятности, рассказала ему историю с шампанским.
Среда, 2 ДгкаЪря.
Сегодня приходил Цандер') и рассказал мне, что директор Шнбе и Ширгольц строго допрашивали его, не пил ли он у меня в воскресенье шампанского. Конечно, ему не в чем было сознаваться, и все расследование привело, к. результату, сконфузившему жену Гандсра. Цандер рассказал всю правду и даже разъяснил, где они могут найти Ломана. Кпндерман, которого спрашивал Ширгольц, тожо-ничего не знал, п. таким образом, сам Ширгольц убедился, что все это, действительно, было пустяком.
Для Гюльсе собирали деньги (от каждого ученика 2-го класса по два талера) на покупку золотого бокала.
Это был единственный справедливый учитель в школе, который не унижался до шпионства, а защищал угнетенных. Он теперь выходит. Воображаю, как хорошо теперь будет в школе! Его место займет какой-нибудь негодяй.
Четверг, 3 Декабря.
Сегодня у меня был серьезный разговор с директором Гандером. Он откровенно признался мне, что его жена день
Н НОЧЬ ЖУЖЖИТ ему В уШН II НС ДаеГ ПОКОЯ (le pauvre
diablei). Она постоянно жалуется на меня, что я отношусь к ней, особенно в присутствии других, не с должным почтением.
Я также откровенно объяснил ему, что его жена в присутствии моих "товарищей бранит меня, что я не могу переносить этого, тем более, что она оскорбляет моих дру-
") ОдпоклассипБ Лассаля, недавно умерший в Вене. Оп помести iGarteulaube» (li-77 г.) «Юношеские госпёмипапия о Фердинанде Лассалг» одьисаииые буквами Hz.
— 139 —
зеп, но имеющих к ной никакого отношения. Я спросил его, есть ли что-нибудь дурное в том, что я согрею чашку рома н сделаю из чая грог. Он ответил отрицательно. Тогда я рассказал, как его жена раскричалась, когда я сделал это:
— Что вы (т.-е. мои друзья) делаете? Это у нас запрещено.
Недавно на лестнице она набросилась на Цандера с вопросом, не ко мне ли он идет. Он ответил очень вежливо:
— С вашего разрешения, да.
— Вы также один из тех, которые так шумят там наверху?
Во-первых, мы вовсе не шумим; во-вторых, этот вопрос был некстати, и если бы это был не Цандер, она могла бы услышать грубый ответ. Директор Гандер не мог не признать меня правым; но все же он сказал, что, если его жена будет продолжать жаловаться на меня, т*) он ничем не сумеет помочь мне н, ради собственного спокойствия, должен будет написать моему отцу: «Господин Лас-саль, как мне пи жаль, по ваш сын не ладит с моей женой; возьмите его от меня». Я отнесся к нему сочувственно, пожалел его и стал напевать:
Ehret die Frauen, sie flechten und weben Himmlische Kosen in irdische Leben ').
Пусть жена директора остерегается меня; я дам почувствовать этой изъеденной червями, отцветшей розе, ее собственные шипы. Она наверное — из породы центифолий, так как соединяет в себе cent folies (сто глупостей) ; но она еще в десять раз больше зла, чем глупа.
Суббота, 19 Декабря.
Сегодня, от 9-ти до 10-ти часов. Гюльсе давал нам последний урок. В три четверти десятого я получил записку от Гейдлера, в которой он писал мне, что в первом и третьем класс* учителю говорили прощальные речи, п
') Женщинам почесть! Подруги, вплетая 1$ тернин лаіпші ceft ршш'ш рая. Цей и любви нам, полшебници, ткут.
(«Достоинство хенщіиш* Шшлсра).
ч/и во.«ому и я должен творить. Он предлагал мне это ст имени всего класса. Я ничего не ответа. Потом мне vt>-ред&лп записку от Гауитнца, моего открытого противника, с такой же просьбой. Он прибавлял, что если н не хочу говорить, то он сам сделает это.
Вся эта история казалась мне рискованной. У меня небыло и Ю минут, чтобы приготовиться. Я не хотел принимать предложения, но и отказываться не мог и не хотел. Я кивнул Гауптнцу, пусть он говорит.
Звонят, и Ггольсе обращается к нам с прощальным словом. Я оглядываюсь кругом: не поднялся ли кто говорить? Никто не двигается. Задние скамейки кивают мне. Гюльсе-уже готов сказать: «Первое отделение уходит!». Тогда я поднимаюсь, чтобы поддержать честь класса, и говорю. Что я говорил, едва ли я помню, так как должен был говорить совершенно « tempore'). Это было внушение минуты. Волнение Гюльсе, одобрение и благодарность класса убедили-меня, что я хорошо исполнил возложенную на меня обязанность.
Вечером ко мне пришел Дсмлг.х"). Но его словам, Гюльсе передал старику, что я произнес речь, которая очень тронула его н усилила горечь разлуки. Старик пришел в ярость, в 12 часов созвал вниз своих присных н сказал им, что кровь заклокотала у него в жилах, когда он узнал, что я говорил; весь класс п даже немногие лучшие оказались негодяями. Они должны были кричать: «долой Лас-саля! долой!». Демлнх уверял меня во всем этом, по мне-это казалось невероятным. Такая гнусность выше моете-понимания.
