Знаки славы Отечества - Кузнецов А.А.
Скачать (прямая ссылка):
обороне Москвы; активным участникам обороны города-героя Тулы.
Всего медалью «За оборону Москвы» награждено более 1020 тысяч человек.
МНЕ БЫЛО ЧЕТЫРНАДЦАТЬ
Оборона столицы нашего государства дала немало героев. Подвиги партизанки Зои Космодемьянской, двадцати восьми героев-панфиловцев и многих других защитников Москвы известны в нашей стране каждому. А каково место подростков в обороне Москвы, юношей и девушек, которые не могли быть еще призванными в армию для того, чтобы с оружием в руках защищать свой родной город? Об этом хочется рассказать на примере собственных впечатлений.
Когда началась война, мне было четырнадцать лет. Школы закрылись, вместо того, чтобы идти учиться в восьмой класс, пошел работать на завод «Арсмкуз» токарем. Завод этот в первый год Отечественной войны превратился из авторемонтного в военный, выпускающий снаряды и мины. Воз-
114 Медаль •ЗА ОБОРОНУ МОСКВЫ» можно, на заводе готовили и другие боеприпасы, но нам в то время не полагалось об этом знать. О минах я говорю потому, что сам их точил на токарном станке.
После памятных для москвичей дней 15—16 октября, когда из Москвы стали срочно эвакуироваться заводы, фабрики и другие предприятия, нас, молодых рабочих, отправили на строительство оборонительных сооружений, или. как тогда говорили, «на рытье окопов*, хотя никаких окопов мы не рыли, а выкапывали противотанковые рвы.
Отъезд происходил так: нас собрали прямо от станков и дали на подготовку три часа. Работали мы тогда в две смены, по двенадцать часов в день каждая и без выходных дней, с восьми и до восьми. Собрали нас около девяти утра, явиться же с теплой одеждой, со сменой белья, с ложкой-кружкой приказано было в двенадцать. Все пришли вовремя, опоздавших и уклонившихся не было. Построили во дворе завода, распределили по ротам, назначили командиров — и в путь!
До Комсомольской площади добирались на трамвае, йотом на Каланчевке сели на электричку и направились под Можайск. К сожалению, я не запомнил названия поселка, в котором мы остановились. Жители из него были все эвакуированы. и нас распределили на постой поломам, где оставались все необходимые хозяйственные вещи и даже заготовленные дрова. Жилье у нас оказалось весьма удобным, зато на работу приходилось ходить сначала три, а потом пять километров. Нашему заводу определили участок и поставили задачу — вырыть противотанковый ров, стена которого, обращенная к врагу, отвесная, а противоположная — пологая. Выходило так, упрется вражеский танк в эту стену, а дальше ему не пройти. Не моїу теперь сказать, какой глубины был ров и какой высоты земляная стена, но тогда вырытый нами ров казался очень глубоким.
Сохранился мой дневник 1941 года, вот что я прочел в нем: «Вставали в пять или в половине пятого, пили кипяток и шли но шоссе, а потом по гря «и. Крали лопаты и... до пяти. Первые дни было туго, все болело. Обратно еле шел. Какой-то дедушка даже сказал мне: «Эх ты, молодой, а ноги воло-
116 чишь. как старик». Иногда просто руки опускались, казалось, невозможно больше пошевелить рукой или ногой. Привели на такой участок, где в липкой глине совсем невозможно двигаться, ноги по щиколотку уходили в красную вяжущую грязь. Как схватит, ноги не вытянуть. А когда верхний слой разбросали и стали на твердую породу, так и забыл, как казалось все трудно и даже безнадежно».
Работа казалась вначале невыносимо тяжелой, но ко всему привыкает человек... Привыкли и мы орудовать лопатой от зари до зари. В ноябре темнеет рано, но света мы не зажигали, опасались бомбежек. Так и брели в темноте, спотыкаясь от усталости, от дома к работе, от работы к дому. На обеденный перерыв полагалось полчаса. Гречневую баланду или суп из пшена съедали здесь же, на краю рва.
Началась зима, пошли морозы. А первая военная зима была на редкость холодной. Наша одежда на зиму не рассчитана. выезжали ведь на десять дней всего. 1Ito у нас за одежда? Стеганка, кепка да дырявые сапоги. Резиновые сапоги тогда были редкостью. Напяливали на себя все, что удавалось найти в пустых ломах. Пустой мешок набрасывали поверх всего, он хорошо спасал от дождя. Холодно еще и оттого, что голодно. Но вот разрешили нам в свободное от работы время (стало быть, ночью) копать на полях картошку. Ее уже давно схватил мороз, но ничего, ели мороженую.
Сырость, холод, голод, а больных что-то не припомню. На судьбу тоже никто не жаловался, наоборот, весело соревновались, пели, шутили, много смеялись. Даже начавшиеся4 бомбежки не смогли побороть в нас оптимизма. Первая бомбежка состоялась как раз во время обеда. Налетели в первом часу дня немецкие корректировщики с двумя фюзеляжами — «рамы», как мы их тогда называли. Три самолета. Они шли вдоль линии обороны и полосовали по нам из пулеметов, бросали мелкие осколочные бомбы. Мы готовились к налетам, давно уже вырыли узкие траншеи — щели, проводились и учебные тревоги, однако первая бомбежка застала нас врасплох, не все успели нырнуть в щели. Убитых на первый
117 ра і не было, но кое-кого всс же ранило. И пришлось застрелить нашу лошадь, которая привозила нам баланду. У нее вырвало нижнюю челюсть. Она не кричала, а только пригибала голову к земле и шевелила верхней кровоточащей губой, будто хотела поднять что-то с земли.
