Жизнь замечательных людей: Константин Павлович - Кучерская М.
Скачать (прямая ссылка):
Конечно, некоторая неясность, некий незаданный вопрос в связи с решением императрицы скоропалительно женить Константина присутствует. С Александром Павловичем все ясно — он должен быть готов стать царем в любой миг. Но младшего-то куда торопить? «Греческий проект» давно канул в Лету, Потемкин отошел в вечность, новых корон для великого князя пока не предвиделось, ему не исполнилось и семнадцати—для чего было гнать ретивых? Этот вопрос, как видно, занимал и русское общество.
Слух
«Слухи о несогласии в Петербурге, что великий князь Александр Павлович формально и почти на коленях от наследства отказался, и что императрица на него за то гневается и назначает в наследники Константина и для того его и женит. А Александр сделался любимцем цесаревича»107.
То, что Александр Павлович не изъявил радости по поводу предлагаемой ему короны и сделал все, чтобы от «наследства» уклониться, — правда. Но то, что Екатерина так
45
легко отказалась от своего давнего замысла в пользу второго внука, порывистого, шумного, дурно воспитанного и как-то уж слишком похожего на отца, — невероятно. Руководила ли государыней досада, пыталась ли она подспудно показать Александру, что рядом с ним брат, имеющий такие же права на престол? Ведь в екатерининские времена не был отменен закон Петра I, согласно которому самодержец мог назначать своим преемником, кого пожелает. Возможно, так оно и было: Константин должен был пребывать в готовности в случае надобности занять русский престол.
Слухи о новых матримониальных намерениях Екатерины распространились быстро.
Туг же появилась и претендентка. Королевская чета Бурбонов, царствующая в Неаполе, сочла, что неплохо было бы выдать за Константина собственную дочку. Однако королева Неаполитанская Каролина Мария, ведшая с Екатериной переписку, выставила условия: выделить великому князю отдельное княжество и позволить супруге сохранить верность католичеству. Это показалось Екатерине «несообразным», и императрица сочла, что российскому принцу неаполитанская гордячка ни к чему. Нет уж, нам подавай чего попроще и породней — вот немочку, например, бледненькую, скромную и чистенькую. Не красавицу, но и не уродку. Пусть из крошечного королевства, зато помнящую свое место и всегда готовую сменить лютеранство на православие.
Хлопотать о невесте в Германию отправился генерал Александр Яковлевич Будберг. Два года назад он блестяще справился с ролью свахи и привез невесту Александру. Теперь Екатерина попросила его подыскать новую красавицу, Будберг нашел сразу двух — это были родные сестры, принцессы Саксен-Заальфельд-Кобургские. Их мать герцогиня Кобургская, через Будберга, испросила у Екатерины изволение привезти и старшую дочь, Софию, — не для того, чтобы та конкурировала с сестрами, но лишь чтобы повергнуться к стопам «ее императорского величества»108. Понятно: любящей матери хотелось, чтобы и старшая дочь побывала в России, а возможно, она не исключала, что Константин будет пленен именно ею. Екатерина дала согласие и на приезд третьей дочери.
6 (17) октября 1795 года София, Антуанетта и Юлия вместе с матерью, герцогиней Августой, прибыли в Петербург. Константин трепетал. Муштровать пятнадцать несчастных, кричать и бить в зубы майора, передразнивать самых неловких солдат, присутствовать с отцом на учениях гатчинского
46
войска, рисовать эскизы военной формы — одно. Но общение с немецкой принцессой... Учебная программа Екатерины уроков по обхождению с дамами не предусматривала, обращению с молодыми девицами Константин был не обучен. Конечно, и он танцевал на детских, а потом и взрослых балах, и у него случались мимолетные увлечения. Молодые приятели не раз подговаривали его познакомиться потеснее с известными при дворе ветреницами — великий князь от подобных предложений только шарахался. К брачному алтарю подходил грубоватый, избалованный, не привыкший терпеть ни малейшего противоречия, но чистый сердцем юноша.
* * *
Три немецкие принцессы с матерью насмешили двор своими старомодными нарядами и скованностью манер — Екатерина частично поправила дело, прислав им корзины с шелком и модисток.
Сначала Константину все три девушки показались до того чужими, до того немецкими, что он не смог выбрать никого109. Шли дни, а великий князь все мялся и не решался ни на что. Через три недели колебаний на жениха начали давить, воспламенять его воображение, и, поняв, что деваться некуда, Константин указал на самую младшую — Юлию. Она держалась всех естественнее и отличалась какой-то особой нежностью и милостью лица. Ей было четырнадцать лет110, в ней жила еще девочка, смешливая, непосредственная, благовоспитанная. С первых же дней пребывания в Зимнем дворце Юлия нашла себе подружку, великую княгиню Елизавету Алексеевну, жену великого князя Александра Павловича. Началось близкое знакомство так: Юлия подошла к великой княгине и, дернув ее за кончик ушка, прошептала: «Душка». Девочки быстро нашли общий язык — обе немки, обе оторваны от дома, обе при великих князьях — очевидно, что Юлии во многом предстояло разделить участь Елизаветы Алексеевны.
