Яковлевские ткачи - Ковалёв А.Д.
Скачать (прямая ссылка):
Давно уже пора обратить серьезное внимание на гигиеническое состояние ваших фабрик! Неужели все ждать кары закона, по пословице «пока гром не грянет...»?
Пора, наконец, местному обществу, земству и кому ведать сие надлежит сделать так, чтобы фабрики не были местом горестей и печали».
Хорошо понимая, что после таких выводов вполне может прибыть более авторитетная комиссия, фабриканты обвинили Невского в клевете и пожаловались на него губернатору.
В своей жалобе фабриканты писали, что они денно и нощно пекутся о народном благе, на свои деньги устраивают больницы, щедро одаривают рабочих на праздники, и вообще, делом своим занимаются не ради выгоды, которой и нет вовсе, а опять же для пользы народа и его лучшей жизни. И после этого какой-то санитарный чиновник, побывавший с наскоку в Яковлевском, одним чохом объявляет фабрики местом горестей и печали, местом, где гибнут рабочие.
27
Далее в жалобе шел длинный перечень затрат на неблагодарных рабочих, которые все здоровы, и за последние десять лет на фабриках умерло всего два человека, да и то по своему недосмотру.
— Ваше превосходительство, — объяснял Невский губернатору, — фабриканты вводят вас в заблуждение. Так обманулись многие авторитетные медицинские комиссии. Их тоже удивляло: как это, работая в таких ужасных условиях — пыль, вредные газы, ядовитые пары — больных рабочих совсем мало. Меньше, чем должно быть. А фокус оказывается совсем простым: стоит человеку почувствовать недомогание — он уходит в больницу или к себе в деревню, а на его место приходит новый человек со здоровыми легкими. Вот и получается, что на фабрике все шито-крыто, зато в окрестных деревнях теперь самая распространенная сметрь от чахотки. Фабриканты ловко перепутали карты и готовы каждому совать в нос «убедительную статистику» болезней, смертей и увечий по внне фабрики. Вот и выходит, что нынешние рабочие у них относительно здоровы, а скольких они покалечили, загнали в могилу... Обман, один обман. Купцы даже из больницы умудрились выколачивать прибыль. Больница дает Сидорову более двух тысяч дохода в год. Он удерживает со своих рабочих за медикаменты почти по четыре тысячи в год. Вот их истинное благодетельство... - Что же изменилось после всего этого на фабриках?
На самих фабриках ничего. Правда, купцы решили устроить общую больницу. На окраине Яковлевского поставили деревянный дом на десять больничных коек. За счет Сидорова содержалось пять коек, Крымова — три, Дороднова — две. В итоге рабочие почти ничего не выиграли, зато выиграли «благодетели». Теперь уже не надо было платить двум врачам и двум фельдшерам. Достаточно было одного врача и одного фельдшера.
Пройдут еще многие годы, почти четверть века, пока яковлевскне рабочие поймут, что бесполезно уповать на совесть фабрикантов, поймут, что только они сами, объединенные общим бесправием, гнетом, несправедливостью, должны сплотиться и бороться за свои права.
28
ФАБРИКАНТЫ
Долгое время все три семьи яковлевскнх фабрикантов жили особняком, стараясь при каждом удобном случае подсидеть соседа и остаться в Яковлевском полновластным хозяином. Когда не удавалось подчинить себе конкурента мерами экономическими, в «оборот» пускали детей, которые с малых лет приучались к делу.
Дети яковлевскнх купцов жили среди роскоши и богатства, окруженные нищетой простолюдинов. С детства им вбивали в головы, что их родители — главные люди в округе, без которых «вся чернь давно бы передохла с голоду».
Если старики-фабриканты еще иногда вспоминали о своем былом родстве с рабочими и гордились тем, что за счет своей изворотливости и сметки добились всего — богатства, славы, почитания, то их дети не чувствовали никакой связи с фабричными. Именно второе поколение яковлевскнх купцов отличалось наибольшей жестокостью. И лишь в третьем поколении, под влиянием образования, революционной обстановки, кое-кто из детей решится на протест. С такими родители поступали круто: либо лишали наследства, либо пускали молву об их душевной болезни.
В первую очередь яковлевскне купцы решили переженить детей, перетянуть к себе часть капитала соседа в виде приданого, а затем, через своего человека, иметь полную картину дел и замыслов конкурента. Поэтому, несмотря на богатое приданое, к невестке в доме относились настороженно, о делах при ней старались не говорить. Но очень скоро невестка входила в дела мужа-и с большой готовностью предавала интересы отца или братьев.
Расторопнее других оказался Дородное. Старшего сына Александра он женил на дочери Сидорова Аскит-рии, а Мефодня — на дочери Крымова Марии. Дочь Крымова Капитолину выдали за управляющего фабрикой Симонова... И так далее. Но в третьем поколении, через замужество детей, уже стремились породниться с людьми не столь богатыми, сколько с положением, так как это обеспечивало «выход в свет», позволяло з'спеш-нее вести дела, добиваться выгодных заказов.
29
Однако, несмотря на родство, дружбы между фабрикантами не было. Все жили особняком, замкнуто, скрытно. Дома строились на один манер: роскошная парадная зала с лепкой и позолотой, с дорогой посудой для приемов знаменитых гостей. Но почти всегда эта зала стояла запертой и лишь накануне приезда гостей ее отворяли, проветривали застоялый воздух, вытирали пыль. Остальные помещения — обычные, недорогие.
