История и культура древнерусского города - Кобрин В.Б.
ISBN 5—211—00286—5
Скачать (прямая ссылка):
К проблеме комплексного исследования обращался и В. Л. Янин. В 1973 г. он высказал мысль о том, что «магистраль' ным направлением развития специальных исторических дисциплин является в наше время не их дифференциация, которая, естественно, будет продолжаться и в дальнейшем путем совершенствования специфических для разных видов источников методических приемов, а их интеграция»7. Этот вывод отражал крупные успехи в изучении средневекового Новгорода, которые были достигнуты на основе интеграции археологии, сфрагистики, нумизматики и эпиграфики. Новый цикл исследований Янина был обобщен в «Очерках комплексного источниковедения». В частности, в исследованиях о грамотах Антониева, Юрьева и Пантелеймонова монастырей было показано, какие неожиданные результаты для датировки актов может дать локализация упомянутых в них земельных границ. На примере берестяных грамот (духовная Моисея, «Порховские» грамоты), а также грамоты на погост Ляховичи, проанализированных исследователем, можно видеть, что поземельные документы нельзя считать полностью прочитанными,, пока не идентифицирована содержащаяся в них географическая номенклатура8. В работе «Новгородская феодальная вотчина» с помощью анализа семейного раздела вотчин, лежащих в разных.
109
погостах, была реконструирована генеалогия новгородских боярских родов9. Локализация земельных владений XV в. в районе Взвада позволила ретроспективно восстановить картину раздела территории погоста между Новгородом и великим князем в XIII в.10 Следовательно, вывод, сделанный в 1973 г., можно распространить на историческую географию, топонимику и генеалогию.
Перспективность комплексных исследований очевидна. В то же время правомерность тезиса о «комплексном источниковедении» вызвала у ряда исследователей сомнения. Так, в книге «Источниковедение и его метод» В. В. Фарсобин писал: «Развитие источниковедения от комплекса наук к метанауке — дело будущего. Пока речь идет о теории отдельных дисциплин. О синтетических задачах мы вынуждены говорить лишь потому, что они не умещаются в представленную схему понятий источниковедения». К числу таких задач Фарсобин относит утверждение Янина о том, что историческому источниковедению «следовало бы усвоить в качестве главной цели заботу о синтезировании всех видов источников и разработку новых плодотворных методов, возникающих при взаимодействии слишком далеко разошедшихся дочерних дисциплин истории». Полемизируя с Яниным, Фарсобин пишет: «Между тем такого рода задача — предмет конкретного исторического исследования, а не какой-то особой науки»11.
Путь простого (или основанного на определенной методике) сопоставления результатов, полученных, например, источниковедением, топонимикой, археологией и т. д., разумеется, всегда остается открытым для исследователя. Но секрет комплексного источниковедения заключен не в нем, а в сопоставлении первичных источников (письменных, археологических, топонимических и др.), взаимной корректировке их достоверности, полноты, репрезентативности, установлении даты и происхождения и в составлении на эт®й основе, скажем, совмещенной карты расселения, землевладения и т. д. Подобная карта, содержащая локализацию акта или межевой книги, превращается в новый вид источника, более полный, чем составляющие ее письменные, археологические и топонимические данные. Извлекается дополнительная информация, ускользающая как от традиционного источниковедения, так и от традиционной археологии. Поэтому эффект комплексного исследования достигается лишь тогда, когда комплексность начинает применяться уже на уровне источниковедения.
Взглянем теперь на комплексные исследования с точки зрения применяемых методов. Поставим вопрос: нужны ли для сопоставления первичных источников разного типа особые приемы и процедура исследования? Иначе говоря: нужно ли интегрировать методику источниковедения, топонимики, археологии? Несомненно. Ведь при несистематическом использовании источников разного тяпа и методов разных дисциплин исчезает уникальность информации, присущая каждому виду источников. (Осознание этой ©насности и порождает ту настороженность по отношению к комп-
17§
лексному источниковедению, о которой говорилось выше.) В результате может возникнуть упрощенное знание. Преодолеть опасность бессистемного смешения материалов различных источников помогает интеграция методик смежных дисциплин, подобно тому как в иконописи наложение одной краски на другую создает цветовое богатство, не нарушающее ясности каждого тона.
На заре русской археологии 3. Я. Ходаковский поставил задачу комплексного (как мы бы теперь сказали) археологического, географического и топонимического изучения территории древней Руси. Он не только вел раскопки и применял планы Генерального межевания, но впервые начал систематически опрашивать старожилов, дополняя планы названиями угодий и урочищ12. Проект Ходаковского не был осуществлен, а методы его нашли мало последователей: пути археологии и топонимики разошлись более чем на столетие 13.
В работах 1920—1930-х годов содержались первые опыты использования данных раскопок для изучения истории древнерусских сельских поселений и землевладений 14. Как самостоятельный же источник эти данные были привлечены в книге В. В. Седова, основанной на сплошном обследовании центра Смоленской земли. Седовым были разработаны методы разведок, определены возможности археологии в исследовании структуры расселения, формы, топографии, даты и облика культуры селения. В то же время почти полное отсутствие документов по изучаемому району до XVI в. привело к тому, что исследовались безымянные поселения: язык археологии было трудно перевести на язык письменных источников XII—XV вв. К сожалению, в 50—60-е годы наряду с работой Седова не появилось комплексных исследований о сельской Руси XIV—XVI вв., и в археологической литературе надолго утвердилось исключительное внимание к поселениям домонгольской эпохи 15. В сочетании с письменными свидетельствами археологические данные впервые широко были использованы в работах Л. В. Алексеева о домене кн. Ростислава Смоленского и А. А. Юшко о домене вел. кн. Ивана Калиты и боярском землевладении XIV в.16
