История и культура древнерусского города - Кобрин В.Б.
ISBN 5—211—00286—5
Скачать (прямая ссылка):
41 НПЛ. С. 560. ;
42 Ко л чин Б. А., Рыбина Е. А. Раскоп на улице Кирова//Новгород-ский сборник. 50 лет раскопок Новгорода. М., 1982. С. 182.
43 Там же. ,С. 194.
44 Арц и х о в с к и й А. В. Раскопки на Славне в Новгороде. С. 132—135; Орлов С. Н. Топография Новгорода Великого. Ч. 2. С. 438.
45 M о н г а й т А. Л. Оборонительные сооружения Новгорода Великого-. С. 129^130.
46 Муравьев H. Н. Исторические исследования о древностях Новагорода. Спб., 1828. Вклейка.
В. И. ПОВЕТКИН
о происхождении гуслей
с игровым окном (из опыта восстановительных работ)
В средневековом Новгороде различные между собой струнные щипковые носили общее название — гусли. По форме резонаторного корпуса их можно разделить на два типа: шлемовидные и крыловидныеПомня об условности терминов, будем различать гусли не только по внешним очертаниям, но прежде всего по тем особенностям звукообразования, которые связаны с устройством струнодержателя и по существу отражают типы; внешние же контуры позволяют (не в пользу принятой классификации) присваивать гуслям, особенно археологическим, новые названия. Под струнодержателем, состоящим из одной или комплекса деталей, мы подразумеваем способ крепления (как взаимосвязи) противоположного от колков конца рабочей части струны к корпусу. От его устройства зависит характер передачи колебаний струны резонатору, и в итоге формируется основа тембра той или иной разновидности струнных. Нам предстоит различить два основных вида струнодержателя: один с подставкой (кобылкой)—подвижный, другой без нее — стационарный. Струнодержатель, определяя нижнюю границу рабочей части струны, указывает на особенности принципа звукообразования и связан с истоками инструмента.
Крыловидные гусли, отличавшиеся от шлемовидных малым числом струн и своеобразным струнодержателем в виде двух «ушек» с перекладиной, стержнем, были в древнем Новгороде наиболее популярны. В этом убеждают два фактора: количество археологических находок и их традиционность для новгородского края. Эти гусли имели внутритиповые различия: сохраняя единое устройство струнодержателя, одни из них (XI—XIII вв.) снабжались игровым окном, другие (XII—XV вв.) такового не имели.
Крыловидные гусли с их характерными деталями, за исключением окна, впоследствии бытовали не только у северо-западных славян, но и у финно-угорских и балтских народов — жителей прибалтийского региона. Раскопки в Финляндии, Карелии или Эстонии, Латвии или Литве пока не дали сведений о древних струнных. В то же время эпическая память народов Прибалтики знает образы волшебных кантеле, каннеля, куокле, канклеса. В этнографических собраниях прибалтов, особенно в Латвии и Литве, имеются инструменты, которые по архаичному внешнему
116
облику занимают промежуточное звено между новгородскими археологическими и поздними традиционными гуслями. Поэтому достаточно рассмотреть устройство струнодержателя в некоторых из них.
В восьмиструнном канклесе, хранящемся в Каунасском государственном объединенном историко-архитектурном и литературном музее им. М. К. Чюрлениса (Т 2800), перекладина струнодержателя закреплена в ушках, подобные которым имеются в новгородских гуслях XI в. с тем лишь различием, что в гуслях они выструганы как единая деталь вместе с полочкой (декой), а в канклесе —- как единая деталь с корпусом (корытцем). Вспомним старейшие в этнографических собраниях куокле с надписью «1710» из Музея истории Латвии (МИ ЛССР—СУУМ 22239). В их корпусе на месте существующей ныне металлической скобы-струнодержателя прежде располагались ушки, от которых заметны не до конца стесанные основания. Еще убедительнее то, что в ряде канклесов неизменно повторяется деталь съемного струнодержателя — «утица». Две такие детали найдены в Новгороде в слоях XIV в., которые были правильно атрибутированы благодаря именно литовским аналогиям2.
Ссылаясь на первую публикацию канклеса с утицами, А. С. Фаминцын писал, что на нем играли, держа канклес «стоймя (ножкой вниз) на коленах», левой рукой придерживали его и «отбивали такт» на басовой струне, правой — заставляли звучать все остальные3. Что это, — перенесенные на канклес положение и отчасти способ игры, присущие «Давидовой арфе»? Или это отголосок давнего обычая, идущего от прототипа канклеса, похожего, например, на арфообразное кантеле, построенное Вяйнямёйне-ном из челюсти чудовищной щуки4, или же этот прототип опять-таки был подобен новгородским гуслям с игровым окном? При бесспорном наслоении на образ канклеса христианских традиций однозначного ответа дать нельзя. Важна постановка вопросов, особенно последнего. Ведь известно, что способ игры и форма инструмента нередко взаимосвязаны. Поэтому вертикальное положение канклеса при игре дает повод к тому, чтобы существование прототипа канклеса с игровым окном предположить на основе конструктивно-ремесленных связей в инструментарии народов Прибалтики и северо-западных славян. Здесь эти связи существенны. Например, изображения «крылообразного» псалтиря можно найти на костяной пиксиде XIV в. или серебряных чашах. XII в. из Византии5, а «чешское крыло» с веером струн — в миниатюрах и фресках в Чехии6, но в них мы не найдем столь знакомый и важный для типологии гуслей струнодержатель.
