История и культура древнерусского города - Кобрин В.Б.
ISBN 5—211—00286—5
Скачать (прямая ссылка):
Подобная же ситуация фиксируется старорусской берестяной грамотой № 7: «От Солмира к Нежку. Скажи отроку своему, пусть не ходит...» 4. Очевидно, должник, осознав критическую ситуацию, добровольно желает возвратить взятую в долг ссуду.
Интересным представляется здесь указание на «своего» отрока. По всей вероятности, кредитор — Нежка — для ведения своих дел имел специального, «своего» отрока. Трудно сказать, обслуживал ли этот отрок лишь одного боярина или он мог находиться на «государственной службе», исполняя свои обязанности как
66
представитель юридической администрации в должности младшего судебного исполнителя.
В берестяных грамотах Новгорода упоминания об отроках в связи с указанием на выполнение ими своих обязанностей немногочисленны. Так, «отрок» упоминается в грамоте 2415. Фрагмен-тированная фраза грамоты «...а на отроке... въда...», возможно, несет именно смысл выдачи отроку некоей суммы, т. е. вполне вероятно, что здесь зафиксирован непосредственный пункт одной из обязанностей отрока — возвращение кредитору путем юридического (?) воздействия заемной ссуды.
Кто такой упоминающийся в Новгородской свинцовой грамоте «Заожерич отрок» и что представлял «нам» — процент или плату .за наем 6 — из-за спорной интерпретации текста грамоты, выяснить полностью не удалось.
Пространная Правда называет отрока в качестве помощника вирника (ст. 7) 7, сборщика пошлины в княжеском суде (ст. 16) 8, помощника старшего княжеского дружинника (ст. 67) 9, помощника мостника (ст. 91) 10, участника поимки беглого холопа в качестве представителя по'садника (ст. 108) п. Одним словом, Правда фиксирует деятельность отроков именно как «младших помощников», непосредственных исполнителей «черной» работы в системе княжеско-боярской администрации.
Хотелось бы отметить тот факт, что все процессуально-юридические моменты, связанные с деятельностью отроков, фиксируются берестяными грамотами Старой Руссы и Новгорода, относящимися к концу XI — первой половине XII в. По всей вероятности, именно в это время складывается отраженная в грамотах и в какой-то степени узаконенная практика взимания и востребования просроченных долгов. Эта задача была возложена на судебного исполнителя низшего ранга — отрока, который представлял в данном случае интересы своего патрона — боярина-ростовщика. Одной из первостепенных задач и насущных проблем, стоявших в это время перед набирающим силу боярством, были накопление и наращивание капитала. Как показывают берестяные документы, в XI— XII вв. основной сферой деятельности боярства являлись финансово-денежные операции, позволяющие ему увеличивать средства цри помощи денежно-ростовщических сделок. Это дало возможность феодализирующейся знати к середине XII — началу XIII в. накопить такой фонд денежного капитала, который позволил ей вплотную приступить к «атаке» на свободно общинные земли с целью утверждения их «на фундаменте вотчинной системы» 12.
Именно с этого времени коренным образом меняются суть и содержание берестяных грамот — резко возрастает процент тех из них, которые относятся к различным поземельным сделкам 13. На рубеже XIII—XIV вв. преобладают документы, фиксирующие куплю-продажу земельных участков. Это связано с формированием крупных земельно-вотчинных хозяйств новгородских феодалов, что позволило им стать действительными правителями Новгородской олигархической республики.
3*
67
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Палеографический анализ грамоты здесь не приводится, но ее палеография; соответствует стратиграфической дате.
2 Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1980. Т. 3. С. 445.
3 Арциховский А. В., Я«ин В. Л. Новгородские грамоты на бересте: (Из раскопок 1962—1976 гг.). М., 1978. О. 148.
4 Там же. С. 148, 149.
5 А р ц и х о в с к и й А. В., Борковский В. И. Новгородские грамоты на бересте: (Из раскопок 1956—1957 гг.). М., 1963. С|. 63, 64.
6 Там же. С. 154; Зализняк А. А. Наблюдения над берестяными грамо-тами//Вопросы русского языкознания. М., 1984. Вып. V. С. 107, 117, 118; Ку-за А. В., Медынцева А. А. Заметки о берестяных грамотах//Нумиэматика и эпиграфика. М., 1974. Т. XI. С. 217.
7 Тихомиров М. Н. Пособие для изучения Русской Правды. М., 1953. С. 89.
8 Там же. С. 91.
9 Там же. С. 103.
10 Там же. С. 107.
11 Там же. С. 111.
12 Янин В. Л. Новгородская феодальная вотчина. М., 1981. С. 256.
13 Коновалов А. А. Периодизация новгородских 'берестяных грамот в эволюция их содержания//СА. 1966. № 2. С. 68.
А. Л. ХОРОШКЕВИЧ
МОНГОЛЫ И НОВГОРОД В 50-е ГОДЫ XIII в. (по данным берестяных грамот № 215 и 218)
Проблема «Монголы и Русь» в последнее время почти не привлекает внимания ученых. После классического труда А. Н. Насонова под этим же названием, вышедшего в 1940 г., исследователи почти не обращались к этой теме. Можно назвать лишь отдельные замечания М. Н. Тихомирова, В. Л. Янина и Л. В. Черепнина, высказанные попутно с изучением городских восстаний или новгородских берестяных грамот. Основной комплекс источников — коллекцию ханских ярлыков в ее краткой редакции — издал А. А. Зимин, он же установил главные этапы создания краткой и полной ее редакции. Наконец, в 1983 г. увидела свет специальная работа В. Л. Янина, касающаяся выполнения и периодичности финансовых обязательств Новгорода по отношению к ордынцам в конце XIV в.1 Этим исчерпывается вся новейшая литература вопроса.
