История и культура древнерусского города - Кобрин В.Б.
ISBN 5—211—00286—5
Скачать (прямая ссылка):
33 Насонов А. Н. Указ. соч. С. 44. Здесь А. Н. Насонов допускает в> изложении несколько фактических неточностей. Правильно назвав киевским кня-
51'
::зем, приглашающим «на поряд» Ростислава, он затем именует его Мстиславом. Новгородским князем назван Ярослав Всеволодович вместо Ярослава Владимировича, который приходилея Всеволоду свояком.
34 Филин Ф. П. Указ. соч. О. 585 (здесь же приведена соответствующая литература).
35 Таїм же. С. 686.
36 Там же.
37 Мрочек-Дроздове,кий П. Исследования о Русской Правде. Приложения по второму выпуску//ЧОИДР. 1886. Кн. 1. С. 120—121.
38 Насонов А. Н. Указ. соч. С. 44; Романов Б. А. Указ. соч. С. 113.
39 Алешковский М. X. Указ. соч. С. 100.
40 Львов А. С. Лексика «Повести временных лет». М., 1975. С. 210, 211.
41 Соловьев С. М. История России с древнейших времен. 5-е изд. М., 1874. Т. I. С. 225.
42 Павлов-Сильванский Н. П. Феодализм в удельной Руси. С. 463.
43 Назаров В. Д. «Двор» и «дворяне». С. 105.
в. водов
К ИСТОРИИ ОФОРМЛЕНИЯ ДОКОНЧАНИЙ НОВГОРОДА с князьями В XIII в. (наблюдения над политической лексикой)
В многочисленных работах В. Л. Янина, посвященных истории Новгорода, затрагивается вопрос о сущности княжеской власти *. Так, в известной монографии о новгородских посадниках дается новая оценка роли князя: отвергая традиционный взгляд на новгородского князя как исключительно на «предводителя городского юполчения», автор доказывает, что в XII в. компетенция княжеской власти была значительно шире; только к концу столетия «антикняжеская борьба боярства» достигла некоторых, пока еще скромных, результатов2. Этот хронологический рубеж в истории •отношений Великого Новгорода с князьями был отмечен другим советским исследователем, Л. В. Черепниным, выдвинувшим тезис о политическом значении семнадцатилетнего (с перерывами) княжения в Новгороде Ярослава Владимировича (1182—1199), правнука Мономаха 3. В. Л. Янин этот тезис принимает с некоторой оговоркой, считая, что ссылка в первой сохранившейся докон-чальной грамоте Ярослава Ярославича указывает на то, что и до княжения его отца (1215—1236 гг. с перерывами) договорный формуляр не отличался устойчивостью4. Но уже Л. В. Черепний, опираясь на тождество формулы «без вины мужа волости не лишити» в первых подлинных грамотах и в Новгородской Первой летописи (далее: НПЛ) под 1218 г.5, пришел к заключению, что окончательный формуляр был выработан при Ярославе Всеволодовиче6. Однако упоминание в НПЛ в первой трети XIII в. «грамот Ярославлих»7 указывает на существование письменных договоров между Новгородом и князьями, начиная со времени Ярослава Владимировича, может быть, с того момента, когда в 1196 г. в докончании с Всеволодом Юрьевичем «Новгородъ вы-.ложиша вси князи въ свободу: кде имъ любо, ту же собе князя поймають» 8.
Подобная форма политических взаимоотношений отличается от порядка, господствовавшего в предыдущем периоде, когда смена князей в Новгороде зависела прежде всего от смены князей либо в Киеве, либо в других политических центрах9. Разумеется, и тогда мог уже существовать «ряд» между князем и Новгородом, но, судя по данным НПЛ, об устойчивом формуляре таких актов в эту эпоху говорить не приходится 10. Об изменении хотя бы формальной процедуры избрания князя в Новгороде на рубеже XII
53
и XIII вв. можно найти кое-какие указания в употреблении лето писцами княжеского титула.
Речь идет здесь о «князе» ¦— носителе верховной власти в Новгороде, а не о представителе «Владимирова племени»и. Тут в раннюю эпоху в НПЛ, как и в других источниках, наблюдается. «безразличие к титулу», т. е. князья названы почти исключительно по имени12: до 1136 г. термин «князь» в применении к Новгороду встречается лишь четыре раза: под 1045, 1169, 1103, 1133 гг.13 Начиная с 1136 г. его употребление становится более частым, например в этом же году: «...сдумаша, яко изгонити князя своего. Всеволода... Въ то же лето стрълиша князя милостьници Всъво-ложи, но живъ бысть» 14. Постепенно термин «князь» выступает параллельно с терминами, обозначающими другие политические должности в Новгороде, как «епископ» («архиепископ») или «посадник» 15. Но в рассказах, относящихся к XII в., трудно признать, употребление княжеского титула последовательным. Это наблюдение относится, в частности, к повествованиям о призвании нового-князя на новгородский «стол»: с 1136 по 1197 г. княжеский титул в этом контексте появляется 9 раз, а отсутствует 18 раз. При этом только в двух случаях политическое значение княжеского титула подчеркивается его употреблением при описании посажения на стол, тогда как в рассказе о предварительных переговорах между будущим новгородским князем и его избирателями слово «князь» отсутствует: в 1139 г. — «послашася новгородци Кыеву по Святослава по Олговиця... Въ то же лето въниде князь Святослав Ол-говиць Новугороду и седе на столе месяця декабря в 25»; в 1196 г. — «послаша Цьрнигову къ Ярославу (Всеволодовичу. —¦ В. В.) по сынъ», ниже в 1197 г. — «приде князь ис Церьнигова Новугороду Яропълъкъ Ярославиць на вьрьбницю» 16.
Зато подобное противопоставление между кандидатом на новгородский стол и уже признанным новгородцами князем становится правилом для повествований о призвании князей в следующем периоде до конца XIII в.: Святослав Всеволодович в 1199—1200 гг.: «Идоша людье съ посадникомь и съ Михалкомь къ Всеволоду; и прия е съ великою честью и вда имъ сынъ Святославъ... Приде же князь Святослав въ Новъгородъ сынъ Всеволожь вънукъ Гюр-гевъ месяца генваря въ 1, на святого Василия, и посадиша и на. столе въ святей Софии, и обрадовася вьсь Новъгородъ» 11.
