История и культура древнерусского города - Кобрин В.Б.
ISBN 5—211—00286—5
Скачать (прямая ссылка):
Строителем Софийского собора был Ярослав Мудрый, с инициативой которого связаны не только архитектурный облик здания, его план, конструкция, но и программа внутренней декорации, служившей важнейшим фактором идейного воздействия.
Именно здесь наиболее полно раскрывалось мировоззрение человека, его представление о вышнем разуме, о взаимосвязи и подчиненности природных сил. Оптимистический характер мировосприятия обусловил широту мышления, соединение разных точек зрения, восприятие далеких, хотя и взаимодополняющих,, понятий. Христос и солнце, освещая эпоху Ярослава, допускают элементы двоеверия в единую, неделимую сферу троичного божества. Солнце — самая прекрасная и светлая звезда небесного* свода, — становилось метафорическим эпитетом не только самого Христа, «ибо Господь Бог есть солнце и щит» 6, но и князя,, ибо его слава ¦— свет солнца, его милость ¦— солнечное тепло,, его смерть — закат солнца 7. Уходя к языческой древности Владимира Святославича — Красного Солнышка, эта метафора пронизывает сочинения Иллариона, сравнивавшего христианство с «трисолнечным божеством», «зарей благоверия» 8.
Философские и эстетические представления о мире и человеке, существующие при дворе Ярослава Мудрого, определили направление культуры, легли в основу формирования самобытных, духовных традиций.
Старший сын Ярослава Изяслав был одним из самых образованных и любознательных людей своего времени. По его заказу или при его участии переписан сборник философских нравоучительных сочинений, переведенный ранее на славянский язык для болгарского царя Симеона. Помещенная в начале рукописи «похвала» обращена к ее первому заказчику, но слова ее, читаемые русскими князьями, не были им чужды. Для них призыв к проникновению в глубины разума, сравнение премудрого человека с «любодельной» пчелой, собирающей «со всякого цвета», были жизненным руководством, отвечавшим их воспитанию и отцовским поучениям. Исследователи отмечают, что содержание Изборника 1073 г. является указанием не только на круг известной в то время литературы, но и на состав библиотеки Ярослава Мудрого9. Энциклопедический характер рукописи, включавшей не только избранные тексты священного писания, но и отрывки из истории культуры и естествознания, например прибавление к греческому тексту о быке Аписе и других египетских божествах 10, включение зодиакального цикла в состав рукописи, позволил составителям назвать заказчика «новым Птолемеем». Имя это, кажется, должно было особенно импонировать Изяславу Ярославичу.
236
Мятежный ищущий характер этого человека раскрывается & его биографии, его «католических скитаниях», когда не могли не возникать вопросы о начале мира, о вере и смысле человеческого существования. Жизненные противоречия не мешали Изясла-ву быть покровителем, жертвователем Печерского монастыряи, и, может быть, именно там, в «духовной академии», в беседах с Феодосием возникали вопросы, разрешение которых виделось в слиянии далеких понятий, в приспособлении нового учения к старому жизненному опыту, в принятии всей человеческой мудрости.
Включение солярных знаков, сюжетов из древнегреческой1 мифологии в систему декорации христианского храма, в содержание поучительной книги было характерной чертой русской? культуры и являлось, конечно, следствием глубоких размышлений, сочетавших «верх» и «низ», «земное» и «небесное» в единое, неразрывное целое.
Времени и заказам Изяслава Ярославича приписываются шиферные рельефы, происходящие из Киево-Печерского и Димит-ровского монастырей. На двух из них изображены всадники-воины, очевидно, патроны Ярослава Мудрого и Изяслава. На других — Геракл в борьбе со львом и Дионис (?) на солнечной колеснице 12.
В средневековье Геракл отождествлялся с Самсоном, а тема борьбы Геракла (Самсона) рассматривалась как борьба Христа с демоническими силами и инстинктами 13. Вместе с тем Самсон (в переводе «солнечный») служил олицетворением солнца,, близости к богу.
В этой переходящей последовательности солнечных образов-осознается пафос культуры середины XI в. с ее триумфальным-культом императора, отождествляемого с солнцем.
Очевидно, следуя византийской и русской традиции, князь Изяслав избирает солнечный знак главным изображением на' своей булле. На печати № 7 розетка изображена дважды. Кроме лицевой стороны печати она помещена еще на щите Димитрия, как бы удостоверяя закономерность своего появления.
Это изображение особенно важно и потому, что оно указывав ет путь, ведущий к источнику типа. Его историческая перспектива чрезвычайно далека и теряется во временах греческой архаики и высокой классики, откуда византийская культура взяла* немало идей и образов. Один из них — образ героя-воина — переходит в культ воина-мученика, побеждающего духовной силой 14. Изображения Георгия, Димитрия со щитом, украшенном-розеткой на византийских печатях X—XII вв. 15, внешне напоминая гордый облик античного героя, выступают олицетворением иного представления о мире, менее конкретного в своих категориях, ускользающего в условности абстрактного, синкретического мышления. Вместе с тем величавый образ воина сопутствует государственным деятелям, людям военной профессии, выступает покровителем стратигов, протоспафариев.
