Италия конца XIX века: судьбы людей и теорий - Кин Ц.И.
Скачать (прямая ссылка):
ПЕРВЫЙ ИНТЕРНАЦИОНАЛ И ИТАЛИЯ
Несмотря на то что с конца XVIII в. до 1860 г. экономика Италии переживала период значительного подъема, она все же намного отставала от уровня более развитых европейских стран. Население Италии в начале 60-х годов составляло около 26 млн. человек, причем, по официальным статистическим данным, около 70% самодеятельного населения было занято в сельском хозяйстве, около 18% — в промышленности и 12% — в сфере обслуживания. Экономика еще оставалась преимущественно аграрной, существовал большой разрыв между Северной Италией и гораздо более отсталым Югом. Вопрос о Юге имеет громадное значение для понимания всей итальянской проблематики, идет ли речь об экономике, образовании, влиянии церкви, органах власти, общественной психологии. Проблема Юга, не решенная и в наши дни, была одной из самых болезненных для молодого Итальянского государства. Формы и путп рабочего и крестьянского движения на Севере и на Юге также были очень разными, что вполне понятно, если помнить обо всех исторических событиях, предшествовавших воссоединению.
Условия жизни народа в первые десятилетия после объединения были чрезвычайно тяжелыми. Приведем характерное описание: «Хроника, в том числе и литературная, говорит о многочисленных случаях смерти от голода. Каждая зима приходила, словно катастрофа, и уносила самых слабых и истощенных, особенно детей, погибавших от голода и холода. Свирепствовали социальные болезни: туберкулез, малярия, пеллагра. Частые эпидемии тифа и холеры не встречали сопротивления. Защита от нужды и прочих бедствий проистекающих от нее, предоставлялась частной благотворительности — иными словами, поощрялось нищенство. Пауперизм, безработица, безнадзорное детство, нездоровые жилищные условия, болезни, вы-
48
званные недоеданием,— вот хронические бедствия, обостренные возникавшим урбанизмом и кризисом в деревнях» \
Таким образом, социальный вопрос был исключительно острым, но правящий класс, за исключением самых дальновидных его представителей, не желал отдавать себе в этом отчет, или, точнее говоря, не был в состоянии подняться над эгоистическими интересами пришедшей к власти буржуазии и вести политику, соответствовавшую общенациональным интересам. На протяжении первых десятилетий после воссоединения социальная и экономическая борьба происходила в рамках либерального государства, о котором такой крупный историк-марксист, как Канделоро, писал (мы уже приводили эту мысль): Рисор-джименто, действительно, завершилось созданием не только независимого, но и современного государства. Его конституционная, военная, юридическая и административная структура была создана по образцу самых передовых государств современной ему Европы.
Но тот же Канделоро неоднократно подчеркивает, что либерализм Кавура, сыгравшего такую роль в формировании этого нового государства, нельзя отделить от его консерватизма в социальной области. Кавур вполне искренне отдавал парламенту главную роль среди всех конституционных органов государства, что отлично сочеталось с централизацией и авторитарными методами управления. Кавур считал, что монархия и армия призваны осуществлять в государстве консервативные функции. Будучи, как мы знаем, убежденным сторонником парламентаризма, он, однако, хотел в значительной мере регулировать выборы в палату. В частности, он стремился максимально сократить число избирательных округов на Юге, так как боялся оппозиции своему правительству именно со стороны южан. Весь избирательный корпус был крайне ограниченным. Участвовать в выборах имели право мужчины, достигшие 25 лет, умеющие читать и писать и платящие ежегодно не менее 40 лир прямого налога. В результате в избирательные списки на выборах 1861 г. было внесено всего 418 696 человек, т. е. менее 2% всего населения, причем в более отсталых районах, где царила неграмотность, процент был, естественно, еще более низким.
Фактически в выборах 27 января 186 I г. приняли участие только 57,2% из тех, кто был внесен в избиратель-
49
пые списки. Иными словами, избиратели проявили крайнюю пассивность. Тут, очевидно, сыграло роль и то, что сторонники старых режимов не могли сорганизоваться и выдвинуть своих кандидатов. Определенное влияние оказал и призыв дона Марготти: «Ne eletti, не elettori», опубликованный в «Гармония...» 8 января. Кавур, однако, был чрезвычайно доволен выборами, заявил со свойственным ему прагматическим цинизмом, что депутатов оппозиционных групп было избрано ровно столько, сколько нужно было для того, чтобы парламент «не носил характера монополии». В общем, новый парламент объединенной Италии носил вполне определенный «кавуровский > отпечаток: в нем было внушительное умеренное большинство и небольшое, но активное левое меньшинство. Так как оформленных политических партий, в современном понимании этого слова, в Италии тогда не было, четт: о размежевание но признаку политических группировок было невозможно. Канделоро дает четкое определение: поскольку крайне правые реакционные группы почти исчезли с политической арены, «умеренно либеральная партия Кавура, в действительности являвшаяся правоцентристской партией, стала попросту правой и сохранила за собой это место в политической жизни объединенной Италии» 2.
