Италия конца XIX века: судьбы людей и теорий - Кин Ц.И.
Скачать (прямая ссылка):
44
IX и столь же абсолютная враждебность либеральному государству. В речах то и дело повторялось слово «рево^ люция»; один из организаторов сравнил революцию одновременно с тигром, змеей, волчицей и гарпией. Революция понималась здесь весьма широко: носителями идеи революции объявлялись не только социалисты, но п энциклопедисты, и сторонники либерализма, демократии и прогресса — в общем, все в точности соответствовало и духу, и букве «Силлабуса». Разумеется, были решительно осуждены католики-либералы и все те группы, которые так или иначе допускали возможность постепенного приспособления церкви к современным политическим институтам.
Не будет преувеличением сказать, что центральным на венецианском конгрессе был вопрос о воспитании молодежи. Конгресс самым категорическим образом высказался против обязательного всеобщего начального образования на том основании, что «буржуазное государство» хочет быть монополистом в этом деле, в то время как все нравственные права на воспитание и образование юношества имеет лишь церковь, действующая в духе католической морали. Принимая после окончания работы конгресса группу его участников, Пий IX сказал им, что первоочередной задачей католиков является борьба против «врагов, посягающих на молодежь» (он упомянул заодно и о зловредном влиянии романов, театральных постановок и прессы). Главной обязанностью, священным долгом католиков объявлялось охранять итальянскую молодежь от всех опасностей, которыми угрожало ей свободомыслие.
Надо заметить кстати, что принцип «поп expedit» относился только к парламентским, так называемым политическим выборам. В отношении местных, «административных», выборов позиция церкви была прямо противоположной: католики должны были самым активным образом участвовать в них. Поскольку закон об обязательном всеобщем начальном образовании все же существовал, а школы находились в ведении коммун (муниципалитетов), католики стремились занимать такие посты, которые позволяли бы оказывать непосредственное влияние на работу школ и способствовать воспитанию детей в соответствии с католическими догмами.
Вернемся к венецианскому конгрессу. Хотя, как уже сказано, его участниками были самые видные представи-
45
тслп католической элиты, Габриэле Де Роза пишет о «низком уровне» почтп всех выступлений. Де Роза и некоторые другие итальянские авторы, прямо сопоставляющие работы конгресса с дискуссиями, происходившими тогда в другом лагере, отмечают, что ораторы венецианского конгресса не слишком хорошо разбирались в доктринах своих идейных противников. Де Роза заявляет, в частности, что, хотя на конгрессе очень много говорили «об опасности распространения социалистических идей», непримиримые клерикалы лишь очень приблизительно знали о сути этих идей.
Тем не менее некоторые итальянские исследователи считают 1874 г., год венецнанского конгресса, поворотным моментом в истории итальянского католического движения. Аргументация сводится к тому, что именно в середине 70-х годов произошло резкое размел;еванпе между консервативным крылом движения, не желавшим смириться с реальностью (их лозунгом было «протестовать и ждать»), и прогрессивным крылом, которое понимало опасность самоизоляции католиков и требовало хотя бы минимума, а именно — активного участия в разрешении гражданских и социальных проблем Италии.
Па венецианском конгрессе не было вынесено четких решений по организационным вопросам. Это произошло год спустя, на Втором католическом конгрессе во Флоренции. Тогда была создана постоянно действующая организация «Опера деи коыгресси». «Опера деи конгресси» была организацией светской, централизованной, построенной по строго иерархическому принципу: образцом была структура самой католической церкви. Ее верховный орган, Постоянный комитет, состоял первоначально из членов «Высшего совета католической молодежи» и представителей других католических организаций. Комитет избирал своего президента, который утверждался Ватиканом.
На венецианском конгрессе немало говорилось о «социальном вопросе», но общий уровень выступлений неопровержимо свидетельствовал, что ни один из ораторов не смог подняться над уровнем «корпоративной концепции», благотворительности п патернализма. В то время как страна медленно, но все же шла по пути развития современной индустрии, постепенно переходя от мануфактуры к фабрике, что влекло за собой коренную ломку всех структур,— католические идеолога оставались в плену
46
Средневековья, настаивая на создании смешанных корпораций, куда входили бы и хозяева, и подчиненные, и призывая трудящихся к терпению и умеренности, а богатых к благостыис и доброте.
У католиков и а протяжении длительного периода не было — з го признают наиболее авюрптетпые итальянские исследователи — ясной экономической и социальной программы. Большее внимание «социальному вопросу» уделил Четвертый католический конгресс, собравшийся в Бергамо в октябре 1877 г. Там с докладом но этому вопросу выступил маркиз Акилле Сассоли-Томба, чье имя тесно связано с работой благотворительной секции «Опера деи конгресси». В то время внутри движения уже существовали серьезные разногласия именно в связи с «социальным вопросом». Еще в середине 70-х годов были проведены авторитетные общенациональные обследования положения в деревнях — и, в частности, на Юге, что было чрезвычайно важно в аграрной стране. В 1874 г. Леополь-до Франкетти обследовал положение в бездорожных зонах Абруцци, Базиликаты и Калабрии, где царила сплошная безграмотность и крайняя нужда. В следующем году тот же Франкетти и будущий лидер либералов Джорджо Сидней Соннино (1849—1922) провели новое обследование в Сицилии и опубликовали устрашающие данные. Через несколько лет были напечатаны «Lettere meridionali» («Южные письма») Паскуале Виллари. Все эти деятели, к которым надо присоединить Джустино Фортунато, были консерваторами, но дальновидными и умными людьми, не боявшимися выступать с беспощадной критикой той линии, которую проводил их собственный класс. Их критика была направлена против государства, а не против церкви, но «социальный вопрос» касался всех. Неверно было бы сказать, что католики этого не знали или игнорировали,— напротив, в католической журналистике того времени встречается немало серьезных и трезвых выступлений, доказывающих, что в фактическом положении вещей католические писатели и общественные деятели вполне отдавали себе отчет. Все дело в том, что выводов из фактов они сделать не могли и не хотели.
