Жандармы России - Измозик В.С.
ISBN 5-224-03963-0
Скачать (прямая ссылка):
Наконец, недовольная работой следователей, она сама взялась за перо и составила список вопросов, по которым надлежало допрашивать Волынского в застенке и при этом стремилась узнать подробности о планах прожектеров в 1730 году. В конце списка, императрица указала забрать «ево все письма и конценты (выписки. — E А.), что касаэтца до евтова дела и не исотрал ли их в какое время».
В анненское царствование в системе политического розыска видное место занял Кабинет министров — высший правительственный орган,
118 «Йяквиный в 1731 году подобно некогда Верховному тайному совету в домощь императрице. По многим, особенно — «неважным», делам д,<Ц. Ушатов обращался в Кабинет, где заседали влиятельнейшие санов-ники А. И. Остерман, кн. А. М. Черкасский, потом П. И. Ягужинский и А. И, Волынский. Думаю, что неправ В. И. Веретенников, пытавшийся в правительственной переписке усмотреть некую ведомственную борьбу между Тайной канцелярией и Кабинетом министров. Ушаков был достаточно опытен, чтобы не ввязываться в межведомственные распри. И, кроме того, с годами сложилась практика (и не только в сфере розыска), что по наиболее важным или чем-то особо интересовавшим императрицу делам начальник Тайной канцелярии докладывал непосредственно государыне, а по делам обычным, «маловажным», но требовавшим формального одобрения, Ушаков, подобно другим начальникам центральных учреждений, сносился с кабинет-министрами, так как, согласно указу императрицы, их подписи под постановлением Кабинета приравнивались к ее именному указу. Кроме того, по важным делам совет кабинет-министров и особенно А. И. Остермана был всегда нужен осторожному Ушакову.
Из некоторых протоколов высшего правительственного учреждения видно, что Ушаков работал рука об руку с кабинет-министрами. В решении по делу архиепископа Георгия Дашкова говорится: «Декабря 2-го числа 1735 года господа министры, да генерал и кавалер Ушаков, слушали внесенное из Тайной канцелярии дело...». В ряде случаев Ушаков стремился сделать так, чтобы решение по делу вынесли сами кабинет-мини-стры, которые также не хотели брать на себя ответственность за последствия таких решений. Недовольство Ушакова этим положением прорвалось во время допроса Волынского 17 апреля 1740 года, когда начальник Тайной канцелярии говорил, не без раздражения, Волынскому: «По делам Тайной канцелярии что надлежало, о том не токмо графу Остерману, но князю Черкасскому, и тебе непрестанно говаривал, чтоб те дела слушать, а от вас говаривано, что времени нет».
Переезд в 1732 году двора и правительства Анны из Москвы в Петербург вынудил перестроить структуру розыска. Дело в том, что перенос Петром I столицы на берега Невы вообще поставил перед властью серьезные управленческие проблемы. Москва оставалась естественным центром России и приходилось, наряду с размещенными в Петербурге центральными и высшими учреждениями, создавать в старой столице дублирующие их конторы, что усложняло управление. После перевода Тайной канцелярии в Петербург императрица Анна Ивановна написала оставленному ей в Москве С. А. Салтыкову: «Указали мы генералу нашему Ушакову Тайную канцелярию из Москвы взять в Петербург, а в Москве оставить контору, которую повелеваем быть в дирекции вашей и иметь вам прилежное смотрение, чтобы дела в ней отправляли в надлежащей тайности и порядке».
Семен Салтыков был не только родственником императрицы Анны Ивановны, но одним из ее преданных сторонников, благодаря усилиям которых в феврале 1730 года императрице удалось восстановить самодержавие. Уезжая в Петербург, она поручила Москву, свою главную «вотчину», именно надежному Салтыкову. Он стал главнокомандующим Москвы и сосредоточил в своих руках всю власть в старой столице, заправляя при этом Сенатской и коллежскими московскими конторами, а также
119 всей обширной Московской губернией. Естественно, что и сыскной орган — Контора Тайной канцелярии оказался в его ведении. В этом-то и состояла отмеченная выше перестройка системы розыска. Начиная с 1731 года Московский главнокомандующий был руководителем Московского ведомства и подчинялся непосредственно государыне. В 1732 году в Московской конторе, кроме секретаря Василия Казаринова, числились: протоколист, канцелярист, два подканцеляриста, восемь копиистов, сторож и два заплечных мастера, всего — 16 человек.
Попытку создать такую систему розыска предприняли еще в 1725— 1726 гг., когда Екатерина I назначила князя И. Ф. Ромодановского — начальника Преображенского приказа, генерал-губернатором Московской губернии, и тогда он мог непосредственно докладывать государыне по всем, в том числе розыскным, делам. Теперь, при Анне, главное командование Москвы соединилось с руководством розыска по Москве и губернии. Московскую контору Тайной канцелярии, расположенную на старом месте — в Генеральном дворе села Преображенского, поручили ведать, по выбору Ушакова, секретарю Казаринову.
Старый коллега Ушакова по работе еще в Рекрутской канцелярии, он имел большой административный опыт. С образованием в 1718 году Первой Канцелярии тайных розыскных дел, Казаринов служил в ее Московском отделении до самой ликвидации Канцелярии в 1726 году. Однако, сразу после вступления Салтыкова в должность, Казаринов впал в немилость, и под арестом его привезли в Петербург. Что он натворил, — неизвестно, но императрица Анна Ивановна предписала Салтыкову «на место его определить доброго и надежного и к тем делам способного секретаря*, всех же других служителей Конторы заново аттестовывать и «которые из них, по усмотрению твердости, к тем делам явятся неспособные, оных переменить другими, выбрав достойных». Кроме того, Салтыкову предписывалось «за оною канцеляриею иметь вам прилежное смотрение, чтоб дела отправлять, и колодники содержаны были как надлежит — с добрым и крепким порядком, без всякого послабления». Думаю, что какие-то послабления (возможно — за взятки) и стали причиной гонений на Казаринова. На его место назначили секретаря Камер-коллегйи Федора Антонова, но вскоре и этого чиновника заменили другим — сенатским секретарем Степаном Патакиным.
