Жандармы России - Измозик В.С.
ISBN 5-224-03963-0
Скачать (прямая ссылка):
Вообще это дело, по которому было привлечено около 15 человек и тянулось оно десять месяцев, воссоздает многие бытовые подробности реальной повседневности того времени. Мастериц при царском дворе волнуют болезни своих близких, отношения с мужьями. Надежду дает лишь обращение к ворожее, но это дело запретное, опасное. Но желание получить помощь оказывается сильнее государственных указов. Признаваться же в этом тоже страшно. Еще страшнее признать занятие ворожбой. Поэтому следствие не только грозит, но и пытает. После двух пыток и жжения огнем Настасья назвала новое имя — Манку Козлиху, «которая живет у Покрова» и учила ее «колдовству».
И потянулась цепочка... Три пытки потребовалось, чтобы Манка, в свою очередь, рассказала о своих потайных занятиях и назвала еще трех известных ей московских ворожей: Ульянку слепую, Дунку слепую и Фек-лицу, жену стрельца. Все они были разысканы, арестованы и подверглись пыткам. Точно также поступали и со свидетелями — мастерицами и сторожами. Результатом было обнаружение различных семейных тайн и методов лечения путем наговоров. Оказалось, что у многих, как говорит английская пословица, «в шкафу спрятан свой скелет». Мастерица Овдо-тья Ярышкина обращалась к Настасье, потому что у дочери «падучая болезнь» (эпилеписия) и «чтоб ее любил муж». Прасковья Суровцева хотела, чтобы ее зять, «сотник стрелецкий... добр был до дочери ея». Еще одна мастерица повинилась, что ходила к ворожее, так как муж «до нее лих».
Но даже после неоднократных пыток ворожеи признавались лишь в стремлении помочь страждущим: «горшки на брюхо наметывает», изгоняют жаб, «у кого прилучится во рте», «уговаривают» грыжи, лечат детей, ставят диагнозы («посмотря на серцо узнает, потому что у него серцо трепещет»), способствуют восстановлению согласия в семьях. Лечение проводилось с использованием соли, мыла, вина, чеснока, уксуса, воды и других продуктов, зеркала и вещей обращавшихся. В ходу были специальные наговоры. Например, на соль, мыло и зеркало они звучали следующим образом: «...как соль люди в естве любят, так бы муж жену любил, сколь скоро мыло с лица смоется, столь бы скоро муж жену полюбил, как смотрятца в зеркало да не насмотрятца, так бы де муж на жену не насмотрелся». При лечении детей произносилась фраза: «Ангел хранитель утиши во младенце сем, у кого объявитца болезнь сия». При сжигании рубашечного ворота ворожея заклинала: «Какова де бела рубашка на теле, таков бы де муж до жены был».
81 Ворожея Ульяна после очередного допроса, когда было велено ее «пы-тати накрепко и огнем жечь», созналась в необычном, экономическом колдовстве. Оказывается она помогала торговцам, имевшим залежавшийся товар. Обращавшимся к ней в этом случае предлагалось умываться медом, а Ульяна приговаривала: «Как де пчелы ярыя роядца да слетают-ца, так бы де к тем торговым людям для их товаров купцы сходились».
Но все это мало интересовало следствие. Гораздо важнее было выявить не было ли здесь умысла иностранных спецслужб. Дело в том, что в ходе допросов колдуньи Настасьи выяснилось, что муж ее — «литвин, Янка Павлов». Поэтому в ходе пыток, среди других, ворожее задавали вопрос: «от польского и от литовского короля к мужу ея литвину Янке присылка или заказ, что ей государя или государыню царицу испортить был ли». Но даже после новой пытки Настасья утверждала, что «муж ее об этом не ведает». Красивая версия об иностранном заговоре отпала. Это, однако, не означало оправдания арестованных.
Следствие доказывало, что действия, совершенные мастерицей Дарьей Ламановой по наущению черниговки Настасьи, нанесли тяжелый ущерб царской семье. Был сделан следующий вывод: «И после того их воровства, как та мастерица Дашка Ламанова на след государыни царицы и великие княгини Евдокеи Лукьяновны сыпала ведовской рубашечной пепел, учала государыня царица и великая княгиня Евдокия Лукьяновна недомогать и быть печальна, да после того ж вскоре грех учинился государя царевича князя Ивана Михайловича не стало (Иван Михайлович (1633—10.01.1639 года. — В. К), и после тое же скорби вскоре государыня царица и великая княгиня родила государя царевича князя Василья Михайловича больна, и после ея государских родин и тово государя царевича князя Василья Михайловича не стало вскоре ж (младенец умер 25.03.1639 года — В. И.), и ныне государыня царица перед прежним скорбна ж и меж их государей в их государском здоровье стало не попрежне-му, ито знатно, какы с того времени, как она Дашка по ведовству жонки колдуньи Настьки Черниговки на след государыни царицы сыпала пепел и от того времени и до сих меж их государей скорбь и в их государском здоровье помешка». Таким образом, подследственных обвинили в смерти двух царских сыновей, Ивана и Василия, ухудшении здоровья царицы и в нанесении, говоря сегодняшним языком, «морального ущерба».
В ходе допросов две ворожеи, Настасья и Ульяна, умерли. 15 сентября 1640 года последовало решение Государя Михаила Федоровича: Дарью Ламанову с мужем сослали в Западную Сибирь, в город Пелым, ворожею Манку Козлиху — в Соликамск, Феклицу с мужем — на Вятку, мастерицу Овдотью Ярышкину с мужем и детьми — в город Каргополь. Арестованных свидетелей-мужчин было приказано бить кнутом и батогами. Все подруги Дарьи Ламановой были уволены от «государевой службы».
