Жандармы России - Измозик В.С.
ISBN 5-224-03963-0
Скачать (прямая ссылка):
А. П. Клешнин и Е. Вылузгин принадлежали к числу сторонников Бориса Годунова. Видимо, к окружению правителя относился и митрополит Геласий. Однако князя Василия Шуйского, который являлся фактически главой комиссии, вряд ли можно заподозрить в симпатиях к Годунову. Историки не раз ставили недоуменный вопрос: почему Борис решился поручить расследование столь важного политического дела своему явному недоброжелателю? Однако в Думе в тот период решительно доминировали сторонники Годунова, и едва ли следует противопоставлять ее и правителя. По-видимому, Шуйский не был в то время опасной фигурой для Бориса Годунова. Потерпев в ходе борьбы 80-х годов сокрушительное поражение, Шуйские не могли выступать как самостоятельная политическая сила и склонны были идти на компромисс с победителем. Ловкий политик, князь Василий понимал, что сохранить в этой ситуации положение Шуйских при дворе возможно было только таким путем. В свою очередь, для Годунова было важно придать следственной комиссии авторитетный характер. Этой цели и могло служить назначение Шуйского.
64 20 мая комиссия приступила к работе. Началось следствие. Оно закончилось в субботу 29 мая, а в воскресенье 30 мая комиссия отъехала в Москву. 2 июня члены комиссии доложили о результатах своей деятельности на заседании Освященного собора и Боярской думы, и в тот же ^рень был принят приговор собора по Угличскому делу.
Судя по материалам следственного дела, всего членами комиссии было допрошено 140 человек. Были опрошены представители самых разных общественных слоев: родня царевича — Нагие, представители угличской , администрации и духовенства, разного рода дворцовые слуги (мамка царевича, кормилица, постельница, жильцы, царицыны дети боярские, конюхи, сторожа, хлебники и другие), посадские люди. Члены комиссии вели следствие весьма грамотно и умело. Глава следственной комиссии, В. И. Шуйский, имел опыт работы в Судных приказах.
Вначале были опрошены главные участники событий, очевидцы гибели царевича, а затем — прочие лица. Следствие велось системой перекрестных допросов и очных ставок. Члены комиссии добивались ответов на следующие вопросы: где находился свидетель (участник) событий в полдень 15 мая 1591 года, чем он занимался в то время, как (или от кого) он узнал о происшествии, когда он явился на место происшествия и что он увидел там собственными, глазами? Следователи выясняли не только обстоятельства смерти Димитрия, они задавались также и вопросом — случались ли прежде у царевича припадки «падучей» и как они проявлялись, то есть возможно ли было «самозаклание» ребенка в припадке эпилепсии.
Вообще, материалы следствия содержат массу интересных подробностей, бытовых деталей. Писцы, составлявшие следственное дело на основе «распросных речей», предпочитали «предоставлять слово» самим свидетелям и мало что добавляли от себя. Отсюда обилие в материалах следствия живой речи, очень яркой и образной. Историков смущало то обстоятельство, что в деле наряду с звучавшими живыми голосами встречаются трафаретные фразы, многие подлинные показания переданы в пересказе, первое лицо заменяется на третье. Так, например, жилец Петрушка Колобов в своих показаниях никак не мог сказать о своей матери такими словами: «да постельница Самойлова жена Колобова Марья». Наличие штампов в следственном деле вряд ли можно объяснить только стремлением фальсифицировать дело. Возможно, писцы прибегали к трафаретным формулировкам с целью более ясного и лаконичного изложения сбивчивых и маловразумительных показаний, даваемых косноязычными свидетелями.
В основу следствия комиссия положила показания очевидцев — мамки царевича Василисы Волоховой, кормилицы Орины Тучковой, постельницы Марии Колобовой и четырех «робяток» («жильцов»), которые играли с царевичем «в тычку» в момент его гибели. В деле, правда, отсутствуют показания такой важной свидетельницы как мать царевича Димитрия, -царица Мария Нагая. Но это обстоятельство вполне объяснимо — члены Следственной комиссии едва ли имели право на допрос царицы, и она была допрошена уже в Москве в присутствии царя и патриарха.
Что же показали главные свидетели и насколько можно доверять их показаниям?
Наиболее пространные показания дала Василиса Волохова. Она рассказала, что припадки случались с царевичем и раньше. 12 мая случился очередной приступ болезни. Как только царевичу стало «маленко полехче», царица разрешила ему погулять во дворе. 15 мая во дворе «с царевичем
3 Жандармы России
65 были: она, Васишса, да кормилица Орина, да маленькие ребятки жильцы, да постельница Марья — Самойлова; а играл царевич ножиком, и тут на царевича пришла опять та ж чорная болезнь, и бросило его о землю, и тут царевич сам себя ножом поколол, и било его долго, да туто его не стало». Далее Волохова сообщает, что «как царевич... покололся ножом, и царица Марья забежала на двор и почала (начала) ее, Василису, царица Марья бити сама поленом, и голову ей пробила во многих местах, и почала ей, Василисе, приговаривать, что будто сын ее, Василисин, Осип с Михайловым сыном Битяговского, да Микита Качалов царевича Дмитрея зарезали». Когда на звон колокола на двор сбежался» народ, царица и Михаил Нагой велели убить Михаила Битяговского и его сына, Никиту Качалова и Данилу Третьякова, объявив, что «то душегубцы царевичю». Затем посадские люди поймали и привели к царице сына Василисы Осипа Волохова. Царица и его назвала «убойцей царевичю», после чего Осип был убит.
