Жандармы России - Измозик В.С.
ISBN 5-224-03963-0
Скачать (прямая ссылка):
Мое отделение называлось «Илецким», потому что в районе его находится известная Илецкая Защита, где добывается каменная соль.
520 земли под церковь не отводит. Мы, господа хорошие, давайте вот что сделаем: Нахаловок в России много: в Ростове-на-Дону, в Екатеринославе и в других городах, поэтому давайте напишем царю прошение о переименовании Нахаловки в поселок Алексеевский; это ему будет приятно. А главное, если мы построим церковь-школу во имя святителя Алексея и в честь наследника-цесаревича, то это ему еще более понравится, а так как средств у нас пока, никаких нет, то, может быть, он и даст нам денег.
Мысль рабочим понравилась, прошение написали и начало-было сделано. Первые 5 рублей в золотой валюте внес я, и пожертвования потекли рекой. Но пожертвования от бывшего царя так и не последовало: кажется, что наше прошение до него не дошло: высоко было!
Составился строительный комитет, куда вошли начальник мастерских, инженер Залесский в качестве товарища председателя; казначеем был выбран инженер Поморцев, делопроизводителем мастер кузнечного цеха В. В. Кобелев и другие, всего в числе девяти человек. Председателем был выбран я. Я, конечно, был польщен тем, что меня выбрали председателем, но еще больше был удивлен тому, что меня, жандармского офицера, все рабочие единогласно выбрали на эту должность!
Разумеется, я приложил все мои силы и старания, чтобы оправдать этот выбор и в первые же два месяца я один собрал около 6 тысяч рублей, что для начала было достаточно. Постройка была закончена уже без меня, так как я был переведен на Средне-Азиатскую железную дорогу. И ваг в 1917 году, когда я из действующей армии проезжал во второй раз в отпуск через Оренбург в Туркестан, я задержался, чтобы посмотреть на выстроенную в Нахаловке церковь-школу. Это вышло большое, красивое здание, просторное, теплое, светлое, и учащихся в нем оказалось 170 ребятишек, мальчиков и девочек. Верьте мне, это был один из самых радостных дней моей жизни, когда я увидел осуществление моей идеи! Это было в марте, когда в Оренбурге справляли праздник полученной «свободы», и меня, бывшего жандармского офицера, с почетом встречали в школе, и дети радовались и благодарили меня за выстроенную школу. Когда у меня спросили мой портрет, чтобы повесить его в школе, разумеется, я дал его с большим удовольствием.
Никогда у меня за всю мою службу на железной дороге ни с кем никаких недоразумений не было. Служба наша была у всех на виду, и все железнодорожные служащие нас знали отлично. Воздух на железной дороге, действительно, был чистый. Только однажды я потребовал увольнения из мастерских четырех рабочих за кражу материалов, даже без предания их суду, да в другой раз я проявил некоторую жесткость вот по какому случаю. Илецкая защита когда-то была местом каторжан, потомки которых остались там же, населяя пригород под названием Ташкент, прилегающем к железной дороге. Потомки эти оказались достойными своих предков, и все были на подбор хулиганами, особенно мальчишки-подро-стки. Одно время ни один поезд не проехал в Оренбург без побитых стекол, за что всегда платились бедняги кондуктора, а виновниками всегда были упомянутые мальчишки, которые бросали в проходящие поезда камни. Сколько ни писали мы по этому поводу протоколов, ничего не выходило. Мировой судья каждый раз отдавал мальчишек под надзор их родителей, а самим родителям объявлял выговор. Только и всего! И вот однажды я сам поехал в Илецк, чтобы принять против битья стекол решительные меры: ведь могли случайно кому-нибудь из пассажиров и голову проломить! Пропустив поезд, в котором оказалось несколько стекол
521 побитых мальчишками, я взял дрезину и с дорожным мастером, несколькими рабочими и с одним унтер-офицером отправился к месту, где по указанию кондукторов оставались три мальчика в возрасте от 15 до 17 лет. Ах, как я им надрал уши! Бить их я не приказал — это было бы истязанием, да и вообще кулачной расправы у нас никогда не было, так как она в Ktqjnyce жандармов строго преследовалась, но в данном случае я позволил себе сделать исключение, и мера эта оказалась самой благотворной.
Никаких жалоб на меня не последовало, надранные уши надлежащее впечатление произвели и на других, и с тех пор битье стекол в вагонах прекратилось навсегда.
К обязанностям щшей службы, между прочим, относилось при проездах министров сопровождать их, впрочем, не всех, а только военного, внутренних дел и путей сообщения. Остальных должны были только встречать на вокзале. Должны были мы также сопровождать лиц бывшей царской фамилии и иностранных государей и принцев.
Раз один мне пришлось сопровождать Рухлова, бывшего министра путей сообщения, который, как ни писали плохо про него после, мне очень понравился своей простотой и доступностью35. И один раз сопровождал печальной памяти военного министра Сухомлинова36. Помню, когда он проезжал через Оренбург, то его родной брат, который был наказным атаманом Оренбургского казачьего войска и губернатором, в виде почетного караула для Сухомлинова-министра выставил при хоре трубачей целую сотню маленьких оренбургских казачат в возрасте 9—10 лет, это был оригинальный почетный караул.
