Жандармы России - Измозик В.С.
ISBN 5-224-03963-0
Скачать (прямая ссылка):
Губернатор в то время был Н. Л. Гондатги, впоследствии Приморский генерал-губернатор, умный человек и отличный администратор, но имевший тот недостаток, что как пойдет бывало говорить, так уж остановить его не было никакой возможности24. Говорить он мог целый день, не позволяя другим подавать свои реплики. Впрочем, при мне губернатором он был недолго, и после него был назначен некто Гагман. Ах, какие выпивохи были этот Гагман, его «вице» Гаврилов, мой Велькер и архиерей, знаменитый Варнава, тот Варнава, о котором до сих пор так много пишут в газетах25.
Это был великолепный распивочный квартет! Пусть на меня не обижается Андрей Карлович (я его от души люблю и уважаю), но из песни слова не выкинешь. Что ж, когда-то я и сам был такой же. Я даже снискал к себе за это уважение именитых граждан Тюмени.
В первый же день моего приезда в Тюмень пошел я пообедать в местный клуб. Выпил я, как полагалось, водочки, пообедал уже и сидел за пивом. Вижу, входит компания, — настоящие сибиряки, румяные, крепкие, здоровые и вид добродушный. Покосились на меня и сели. Потом вдруг один из них встает, подходит ко мне и говорит: «Изволите быть новый жандармский начальник»?
— Новый, — говорю.
— Очень приятно познакомиться, Машаров.
— И мне, говорю, очень приятно, я — Поляков.
510 — Разделите с нами компанию.
— Да я, говорю, уже пообедал, вот пиво пью.
— А Вы, — отвечает, — снова начните!
Как я ни отговаривался, пришлось уступить, и пошло у нас тут разливное море! Началось, конечно, с водок и закусок, потом пошли разные вика с шампанским включительно, впрочем, не исключалось и пиво и даже последнее шло предпочтительнее. Дело затянулось, стали являться новые лица и присаживаться к нашей компании; каждый начинал с водочки и каждый просил меня, чтобы его не обидеть, тоже выпить водки, и как я ни отказывался, должен был пить — это после вин, шампанского, пива и опять водку!
«Я же не могу», говорил я каждому, вновь пришедшему лицу, которых к первоначальной компании в пять человек прибавилось еще человек пятнадцать, так как с каждым приходилось после всего выпитого, еще вы- ивать по меньшей мере рюмку водки.
«Нет, вы уже меня не обижайте! У нас так: уважьте для первого знакомства!» — Приходилось уважить. Мой организм обладал удивительным свойством не поддаваться сильному опьянению: мог я выпить, сколько угодно. И в этом отношении я пошел в моего отца, которого я никогда не видал пьяным, хотя на своем веку он выпил целое море. Я пьянел только слегка.
Компания была крепкая. Помню, из клуба мы поехали на дрожжевой завод, хозяин которого был с нами. Там мы разошлись окончательно, и почти вся компания полегла костьми. Осталось на ногах только двое-трое, в том числе и я, выпивший больше всех. Сразу же я стал со всеми в приятельских отношениях и завоевал такое расположение, что потом даже бьи выбран старшиной клуба, где я встроил сцену и написал декорации.
Умели пить в Тюмени и пили здорово, даже с некоторыми фокусами. Например, местный торговец Андреев, сразу, без закуски, или как их там называют «заедки», мог выпивать «аршин» водки, то есть 16 рюмок под-рад, поставленные по линии в границах одного аршина; закусывал он уже после последней рюмки. Мне такие фокусы не нравились, и я называл их свинством. Проделывали когда-то и мы в Маньчжурии подобные же глупости, но только иного рода: разливали в комнате большую лужу воды, разбрасывали в ней кильки или сардинки, по «берегу» расстилали ковры и бурки, вооружались удочками и таким образом «удили рыбу». Поймавший на крючок кильку или сардинку, выпивал рюмку водки, закусывал «свеженькой рыбкой» и сосредоточенно продолжал занятие. Мало ли что с тоски и скуки не приходилось делать в Маньчжурии!
Я уже сказал, что с политическими ссыльными жил я довольно в ладах. Почти всех их я знал в лицо и по фамилиям, и многие из них на редкость были хорошие люди: присяжный поверенный Анисимов, студент Скаткин и другие; я даже с некоторыми был в дружеских отношениях (здесь же я встретился с Козловой, которая была выслана из Костромы). Кому тогда я сделал неприятности, прошу извинить, такой был режим, а я был представителем его.
Так как служба моя была совершенно самостоятельная, даже с Департаментом полиции я сносился непосредственно, а не через начальника управления, то и дел старался не разводить. Были, конечно, у меня дела, были и последствия, приходилось и в тюрьму сажать, но все это было не то, что в Туле. Была и у меня своя агентура, которой меня снабжала
511 Пермская охранка, но больше одного-двух месяцев у меня никто служить не мог, так как к концу этого срока каждый агент обыкновенно «проваливался», и его охранка убирала в другое место. Два таких агента у меня были из знаменитой шайки уральского разбойника Лбова, который, меж-, ду прочим, лихо ограбил на Каме пароход «Анна Степановна»26.
На агентуру я всегда получал авансом 100 рублей в месяц, и, клянусь честью моего офицерского звания, которое я ставлю превыше всего, я не украл ни копейки, хотя мог писать какие угодно счета и аванс мог бы получать в большем размере. Единственно, что я себе иногда позволял, это расходование из агентурных денег, под каким-либо предлогом, когда я помогал семьям политических, списывая эти расходы на сотрудников. Полагаю, что это не был грех, и нельзя назвать меня за это провокатором. Заключенным в тюрьмах я разрешал (разумеется, по секрету) ходить домой, конечно, под конвоем унтер-офицеров. Делал и другие послабления. Спасибо, тогда все это никто не знал и сходило благополучно, а ведь как рисковал! Хорошие тогда у меня были унтер-офицеры.
