Жандармы России - Измозик В.С.
ISBN 5-224-03963-0
Скачать (прямая ссылка):
500 На предписание по этому поводу дать объяснение, я донес, что Вель-чинского и его оружие я сдал под расписку в Керченскую полицию, где это оружие и сейчас находится, и что каким образом Вельчинский поехал в Одессу и достал другой револьвер, мне неизвестно.
Спустя месяца полтора после этого события, я получил сперва одно письмо от настоятеля Ильинского монастыря на Афоне, а затем другое письмо от всех афонских монахов, в которых (то есть в письмах, конечно), они называли меня братом во Христе и величая полным моим именем и отчеством (как они так скоро узнали, как меня звать, я так и не разузнал), сердечно благодарили меня за оказанную им помощь, за возвращенные деньги и обещали за меня вечно молиться.
Мои отношения в городе были со всеми наилучшие, не ходил я только с ротмистром Шереметовым: он невозможно важничал, делал карьеру, товарищ был плохой и был жесток с обвиняемыми по политическим делам, за что и был убит в мае 1906 года. Впрочем, меня в Керчи уже не было. Убит он был вместе со своей женой у своей квартиры, когда возвращался с бульвара. Через неделю умер, пораженный горем, его тесть, еще через короткое время умерла его теща, а потом, как я слышал, и двое его детей. Так почти сразу сошла с лица земли целая семья.
17-го октября 1905 года, как и везде, в Керчи праздновали надувательский манифест о свободах, а вскоре так же, как и везде тогда, начались погромы. Начальства было и без меня много, в городе я никакой власти не имел, но все-таки из любопытства я ходил смотреть на погромы, которые продолжались несколько дней. Мне казалось тогда, что градоначальник, который был адмирал Клокачев, ротмистр Шереметов и другие начальствующие лица, хотя и уговаривали погромщиков не бесчинствовать, но решительных мер против них не принимали. Погромы шли как бы с их попустительства, что я и показал бывшему тогда полицмейстеру Яно-ву, на что он мне ответил: «А что я поделаю, сами видите». На третий или четвертый день, уже к вечеру, когда на главной Воронцовской улице громили магазин драгоценностей Буквиля, где находилось и все начальство с несколькими ротами солдат, которые тоже безучастно смотрели на погром, Янов, видимо возмущенный окончательно «бездействием властей», вдруг выхватил шашку, крикнул: «Ах, вы е... в... м..., городовые за мной!», бросился в толпу (побежал и я за ним), и сразу ее разогнал: не прошло и двух минут, как уже все улицы были чисты. Коротко и просто.
Волновались в то лето, то есть в 1905 году, керчане, когда бунтовал и «Потемкин», который два или три снаряда пустил по Феодосии, что недалеко от Керчи, но я успокаивал всех тем, что осадка броненосца была около 30 футов, а глубина канала в керченском проливе была всего 26 футов, значит подойти он к городу никак не мог. Все же на разведку послали в море пограничный катеришко, громко именовавшийся крейсером «Коршун», потому что на носу еще имел маленькую пушчонку а командиром его был целый капитан I ранга, но все страхи милых керчан прошли благополучно.
Между прочим, тогда же от местных татар я слышал, что владелец Ай-Тодора, что около Ялты, Великий князь Александр Михайлович, желая охранить свое имение, стал притеснять татар, которые, не имея сил и средств бороться с ним, эмигрировали в Турцию. И хотя с Великим князем ничего не могли поделать, тем не менее власть командира Корпуса жандармов оказалась сильнее власти великокняжеской.
501 Надо заметить, что тогдашний помощник начальника Управления в Ялтинском уезде, подполковник Кормилев, был в больших контрах с начальником Управления полковником Загоскиным и несмотря на дружбу и покровительство Великих князей Александра Михайловича и Ксении Александровны, у которых Кормилев со своей женой бывали запросто, его все-таки из Ялты вытурили. Впрочем, в феврале или марте 1906 года Штаб корпуса разогнал все наше управление, не исключая и самого Загоскина, и вот по какому делу.
В Штабе были получены какие-то доносы, конечно, от того же Kop-милева, что Загоскин не выдает жалованье унтер-офицерам, злоупотребляет казенными деньгами, приписали еще какие-то вины, с упоминанием о том, что Загоскин послал для какой-то барыни унтер-офицера за ишаком в Константинополь, пожаловались на его дурное отношение к офицерам, словом, донос был обычный, чем в Корпусе жандармов вообще отличались. Для расследования этого дела был тогда командирован из штаба генерал Залесский. Объехав все офицерские шатб-квартиры, он всем нам предложил вопросные листы, кажется, по 42 пунктам, по которым обвинялся Загоскин, и приказал написать на них ответы. Так как я о «преступлениях» Загоскина решительно ничего не знал, то и на все вопросные пункты дал чистосердечный ответ, что о Загоскине ничего дурного мне не известно и только на один вопрос — «Сколько офицеров переменилось на вашем месте за время (за 3 года) командования Загоскина управлениемЪ> — я ответил, что на моем месте переменилось семь офицеров. Это был факт15.
Какие дали ответы другие офицеры, я не знаю, тем не менее управление решено было раскассировать, и за компанию с другими, меня турнули «под надзор начальства» в губернское Жандармское управление, опять на подлую «политику» в Тулу, куда я уехал в марте 1906 года. Остальных офицеров и самого Загоскина разогнали по другим городам.
