Жандармы России - Измозик В.С.
ISBN 5-224-03963-0
Скачать (прямая ссылка):
В 1899 году на средства уездного попечительства о народной трезвости в Ковно был открыт первый в России народный дом. Строился он по инициативе и под наблюдением Столыпина, который как уездный предводитель дворянства возглавлял попечительство, а усердным, трудолюбивым делопроизводителем в нем работал все тот же Белецкий.
Первый опыт административной работы родившийся в 1872 году выходец из мещан Черниговской губернии получил в канцелярии киевского генерал-губернатора после окончания в 1894 году «по первому разряду» юридического факультета Киевского университета. Впрочем уже в первых шагах Белецкого по служебной лестнице можно разглядеть предвестья будущей полицейской карьеры. Молодой юрист одновременно занял должность исполняющего обязанности инспектора по надзору за типографиями и учреждениями книжной торговли.
Тринадцать лет провел Белецкий в стенах губернаторских канцелярий в Киеве, Ковно, Вильно и Гродно, во многом повторяя географию начальной карьеры Столыпина. Не имея дворянского достоинства, он смог за это время выбиться только в старшие помощники делопроизводителя.
446
С неожиданного назначения Столыпина в 1906 году министром внутренних дел (а через три месяца и премьер-министром) начинается крутой поворот и в судьбе Белецкого. В тридцать три года он становится Самарским вице-губернатором, а через два года, в июле 1909 года Столыпин забирает его в Департамент полиции, сразу дает ему должность исполняющего обязанности вице-директора (через полгода Белецкий освободится от приставки «и. о.») и ставит во главе законодательного отдела Департамента. «Там, — вспоминал Белецкий, — рассматривались выработанные Столыпиным вопросы по реформе Департамента: вопрос о паспортном уставе, социальные законы, по рабочему вопросу... Кроме того, я был во всех комиссиях представителем по всем законопроектам, которые представлялись. Потом я заведовал финансовым отделом Департамента».
Последнее требует особого пояснения. Только покровительством Столыпина и неутомимой работоспособностью Белецкого, готового ночи напролет готовить документы для срочных докладов своего покровителя или его заместителя А. А. Макарова, можно объяснить тот невероятный факт, что новому человеку в Департаменте полиции поручили заведовать святая святых ведомства. В его руках находились все отчеты, переписка и другие документы как об открытых кредитах, выделяемых Департаменту Государственной думой, так о секретных суммах, которые не подлежали внешнему контролю и какой-либо огласке и расходовались на тайные дела Департамента. «Это фонд, которым пользовались довольно широко, на разные дела, — признавался позже Белецкий. — Конечно, не лично на себя, а на такие дела, которые имели отдаленное отношение; например, Распутин нам очень дорого стоил». Одной из самых значительных статей секретного фонда была оплата секретных сотрудников. Малиновский, например, один из самых высокооплачиваемых таких сотрудников, в 1912— 1914 он получал в месяц не меньше оклада сенатора!
Убийство Столыпина 1 сентября 1911 года не остановило быстрого продвижения Белецкого к вершинам административной власти. Преемник Столыпина, бывший товарищ министра Макаров становится новым министром, а новым директором Департамента полиции через три месяца он назначает завоевавшего к этому времени Прочное уважение среди сотрудников ведомства Белецкого.
Только с этого момента Белецкий впервые непосредственно начинает заниматься политическим розыском, с этого момента он начинает выводить полицейскую провокацию, подорванную в 1908—1909 годы разоблачением Азефа, скандалом в Государственной думе и судом над бывшим директором Департамента полиции А. А. Лопухиным, на новый виток в ее развитии.
Материалы допроса Белецкого в Чрезвычайной комиссии Временного правительства в 1917 году помогают понять, как он сам оценивал использование методов провокации в политическом розыске:
Председатель. — ...Но как все-таки обстояло дело с законностью деятельности Департамента полиции, которым содержал лиц, совершавших формальное преступление и получавших за это плату от правительства?
Белецкий. — Понималось так: правительство боролось теми же путями, какими шла революция. Ведь революционные организации также имели своих лазутчиков, они также старались проникнуть и в жандармское управление, и в Департамент полиции...
Председатель. — Значит, вы не рассматривали этого вопроса с точки зрения соответствия с законом?
447 Белецкий. — С этой точки зрения ни я, ни кто из моих предшественников не рассматривал. ...Потому что проникнуть в партийную организацию, в особенности в партию с-р., никакими другими путями4 вы, конечно, не в состоянии...
Председатель. — Значит," иных способов политической борьбы, кроме способов безнравственных и политически незаконных, в распоряжении Департамента полиции не было?
Белецкий. — Я просил бы указать, какой другой способ мог быть».
«Поэт полицейского ремесла», гак в те годы с иронией называли Белецкого, к работе на новой ступеньке своей стремительно взлетавшей карьеры отнесся со столь свойственном ему служебным рвением. Встав у руля российского политического розыска, он отнюдь не ограничился возрождением активного использования провокации. В период его директорства быстро развивались научные методы Полицейского дела. «Все, что было нового в подпольной прессе и на русском и заграничном книжном рынке из области социальных вопросов, все выписывалось, переводилось, читалось, посылалось в форме ежемесячников розыскным офицерам», — с гордостью отмечал Белецкий. Многих из них он командировал за границу для обмена опытом с иностранными органами политического розыска, созвал первое совещание начальников сыскных отделений. Именно Белецкий положил начало использованию подслушивающих устройств в практике слежки. Первые такие «жучки», купленные за границей, были установлены в помещениях, которые в Таврическом дворце занимали большевистские депутаты.
