Жандармы России - Измозик В.С.
ISBN 5-224-03963-0
Скачать (прямая ссылка):
И нет ничего удивительного в том, что наиболее дальновидные представители политического розыска, хорошо знавшие революционную среду и революционное движение, а именно начальник Московского охранного отделения С. В. Зубатов, заведующий заграничной агентурой П. И. Рач-ковский, сотрудник Московского охранного отделения, а затем Департамента полиции Г. М. Трутков считали необходимым обратить особое внимание на развитие секретной агентуры. В своих донесениях и записках они указывали на сложность получения информации от околопартийной среды в силу конспиративности партийных организаций.
П. И. Рачковский в записке «Об условиях деятельности русской политической полиции», составленной в 1902 году, отводил секретной агентуре «первенствующее место», считая, что при правильной постановке ее она будет не только сообщать те сведения, что происходят в революционных организациях, но и «влиять на них в желательном смысле». Он доказывал, что «во всех смыслах» это важное и нужное дело, что и при производстве дознаний его результаты будут более продуктивными, когда дело «внутренней агентуры станет на надлежащую высоту». Он писал, что надо немедленно приступить к «правильной организации внутренней агентуры, чтобы этим способом учредить рациональный и вполне достигающий своей цели надзор за всеми оппозиционными элементами в столицах и во всех выдающихся культурных центрах империи». «Таким образом, — подытоживал он, — Департамент полиции будет получать точные и всесторонние сведения о положении революционного движения из всех пунктов, и розыскная деятельность не будет основана только на удаче, как до сих пор, но приобретет строгую систему...»
В сентябре 1903 года обоснованию этой же идеи была посвящена докладная записка другого видного, но менее известного деятеля политического розыска царской России Г. М. Труткова. Говоря о сложностях политического розыска, он писал: «Русская социал-демократия, революционная по своим средствам и целям, выставила стройную и сплоченную конспиративную организацию и выдвинула во многих городах целый ряд самоотверженных борцов, часто фанатиков революционного социализма». Автор говорил о трудностях проникновения в эту организацию, о том, что «революционная среда оказалась прочно организованной, действовавшей в полном согласии
394 сю своими центральными органами». «Необходимо, — заявлял он, — создать систему борьбы с противоправительственным течением, при которой органы политического розыска могли бы подеяться не только до уровня, выставляемого противоправительственным движением, но стать выше этого уровня». В связи с этим ставилась задача «найти критерий оценки этого уровня», выяснить силы противника и найти, «что дает ему такую мощь и жизнеспособность, несмотря на постоянные преследования...»
Губернские жандармские управления, которые по своему служебному долгу обязаны были работать с секретной агентурой, часто пренебрегали этой работой. Во всяком случае, проводимые ревизии довольно часто констатировали, что работа губернских жандармских управлений по политическому розыску находилась не на должном уровне. Офицеры ГЖУ без особого желания относились к работе с секретной агентурой, смотрели на эту работу свысока, с пренебрежением. У некоторых офицеров не хватало не только желания, но не было и достаточного опыта.
Интересны результаты ревизии Тифлисского ГЖУ, проведенного в 1902 году жандармским офицером А. И. Спиридовичем. В своем отчете он писал: «...Агентурные силы управления составляют два постоянных сотрудника, освещающих круг железнодорожных рабочих, и полуинтеллигент, вращающийся в городской среде. Кроме того, есть еще рабочий и женщина-интеллигентка, работающая по мере надобности, отдельно... В качественном отношении агентура, даже по словам заведующего таковой, не может быть названа хорошей».
«И действительно, продолжает автор донесения, помимо недостатков в доставляемых сведениях, на основании которых дан подобный отзыв, пришлось узнать следующие характерные факты, едва ли известные заведующему: один сотрудник, работая на управление, дает в то же время сведения железнодорожным жандармам. Другой ведет себя крайне неосторожно, одевается слишком хорошо для рабочего и считает возможным раскланиваться на гулянье в саду с жандармским офицером».
Лучше была поставлена работа в Петербургском, Московском и Варшавском охранных отделениях.
Московское охранное отделение по сравнению с Петербургским и Варшавским было более деятельным и активным. Во многом это определялось кадровым составом сотрудников, той методикой, по которой они действовали. У них была собственная, основанная на более богатом опыте и профессионализме школа. Заметными фигурами в этой школе были начальник Московского охранного отделения Н. С. Бердяев и его ученик С. В. Зубатов.
Уже упоминаемый А. И. Спиридович, начавший свою службу в Московском охранном отделении, отмечал, что «Московское охранное отделение того времени занимало исключительное положение среди розыскных органов России». Он особенно подчеркивал, что «успехи по преследованию революционеров были достигнуты... через тех членов революционных организаций, которые ho тем или иным побуждениям давали политической полиции сведения о деятельности своих организаций и их отдельных членов. [Они] назывались у политической полиции "сотрудниками", у своих же шли под именем "провокаторов"».
