Жандармы России - Измозик В.С.
ISBN 5-224-03963-0
Скачать (прямая ссылка):
31 сословного строя проявился в конфликте Ивана IV с боярским окружением и государевым двором в целом. Необходимость делить власть с боярами, считаться с их советами воспринималась Иваном IV как ущемление верховной власти Боговенчанного царя.
В исторической литературе высказано мнение о том, что причиной конфликта царя с Дцашевым и Сильвестром явились разногласия по вопросу о направлении внешней политики Русского государства. Последние будто бы выступали против планов войны за Ливонию и настаивали на активизации военных действий на восточном и южном направлениях против татар. Но царь Иван, как явствует из его посланий, упрекал Ада-шева и Сильвестра не только за «худые советы», но и за то, что те вообще считали себя вправе давать советы государю.
Окончательный разрыв царя со своими советниками произошел в 1560 году. Адашев был отстранен от власти и отправлен на воеводство (своего рода почетную ссылку) в Ливонию — сначала в Феллин (Вильян), а затем — Юрьев Ливонский. Протопоп Сильвестр был пострижен в монахи и отправлен в Кирилло-Белозерский монастырь. Царь Иван не решился (не имел повода) сразу подвергнуть Адашева и Сильвестра прямой опале. Развязку ускорила смерть царицы Анастасии, последовавшая 7 августа 1560 года. Враги Адашева и Сильвестра, прежде всего родственники царицы Анастасии бояре Захарьины, стали распространять слухи, что они будто бы «спаровали» (отравили) царицу.
Это дало повод для созыва в сентябре 1560 года собора из представителей духовенства (Освященного собора) и бояр для суда над Адашевым и Сильвестром. Скупые и тенденциозные сообщения источников (о деятельности собора мы знаем, главным образом, по сочинениям Ивана Грозного и Андрея Курбского) не позволяют точно и определенно судить о ходе заседаний собора, о том, какую вину предъявили Адашеву и Сильве -ству, и о том, какое решение было принято на соборе. Можно полагать, что противники Адашева и Сильвестра попытались предъявить им обвинение в отравлении царицы. Хотя властям вряд ли удалось представить достаточные улики для столь тяжкого обвинения, собор, очевидно, все же вынес обвинительный приговор.
После собора Адашев и Сильвестр были подвергнуты прямым репрессиям. Адашева взяли в Юрьеве Ливонском под стражу. Вскоре он заболел («впал в недуг огненной») и умер. По сообщению Курбского, желая окончательно дискредитировать в глазах подданных бывшего правителя, власти распространили слух о том, что Адашев, намереваясь избежать наказания за свое «злодеяние», покончил жизнь самоубийством. Это известие косвенно подтверждается документальными данными: в Описи царского архива упоминается «ящик», в котором хранились материалы обыска князя А. П. Телятевского «в Юрьеве Ливонском про Олексееву смерть Адашева». Следует отметить одну очень важную черту собора, созванного для суда над Адашевым и Сильвестром: обвиняемые не присутствовали на заседаниях собора, то есть суд был заочным. Заочное осуждение обвиняемых шло вразрез с традициями судопроизводства на Руси и воспринималось «ревнителями старины» как неслыханное новшество и вопиющее беззаконие. С негодованием писал по этому поводу Андрей Курбский: «И где таков суд слышав под солнцем, без очевистого вещания?»
Заочное осуждение Адашева и Сильвестра на соборе 1560 года явилось важной вехой в эволюции политического розыска, в утверждений новых
32 принципов судопроизводства по политическим делам. Наметился решительный отход от традиционных правовых представлений в этой области, и стало утверждаться новое понятие политического преступления как преступления, направленного прежде всего против самой личности государя и членов его семьи. Освободившись от опеки со стороны прежних советников, разорвав с традициями в области судопроизводства, царь получил свободу действий в борьбе за утверждение своего политического идеала — установление самодержавного образа правления.
С начала 1560-х годов происходит заметное усиление политических репрессий. Летом 1561 года у царя произошел какой-то конфликт со своим сородичем князем Василием Михайловичем Глинским. Возможно, он был заподозрен в намерении бежать в Литву. Однако конфликт был вскоре улажен при посредничестве митрополита Макария. Опальный князь дал на себя поручную запись в том, что не изменит впредь своему государю и не отъедет в Литву.
В январе 1562 года другой знатный князь, боярин Иван Дмитриевич Вельский был арестован по обвинению в измене в пользу Литовского государства. При аресте у князя нашли королевскую «опасную грамоту», которая гарантировала ему безопасный проезд в Литву. Несмотря на то что Вельский был не просто заподозрен, но и уличен в измене, ему удалось избежать смертной казни, полагавшейся в таких случаях. По ходатайству митрополита он был освобожден из-под стражи. По нем были взяты две поручные записи. Поручители (шестеро бояр, а затем более сотни дворян и приказных людей) давали обязательство в случае отъезда князя за рубеж уплатить в казну огромную по тем временам сумму — 10 тысяч рублей. Кроме того, и сам Вельский дал крестоцеловальную запись на верность службы царю Ивану. Царь не решился казнить виднейшего боярина, удовлетворившись тем, что связал князя крепкой порукой.
