Жандармы России - Измозик В.С.
ISBN 5-224-03963-0
Скачать (прямая ссылка):
Особое внимание на секретную агентуру и правильное ведение архива обратил лишь П. А. Шувалов. При нем кроме общего архива III Отделения
260 был создан Секретный архив, где хранились дела о политических преступлениях и материалы перлюстрации. Была налажена картотека «Алфавит лиц, политически неблагонадежных», и альбомы с их фотографиями. В 1871 году начальникам губернских жандармских управлений был направлен секретный циркуляр, требовавший присылать в III Отделение фотографии «всех вообще лиц, которые почему-либо обращают на себя внимание». В 1879 году новый циркуляр предписывал направлять в Петербург по пять фотографий каждого государственного преступника.
Безжалостную характеристику агентуры к концу 60-х годов дал руководитель 3-й экспедиции с 1869 года К. Ф. Филиппиус. В записке П. А. Шувалову он писал: «1 апреля мне впервые были вручены суммы, и вслед за тем представились мне господа агенты, а именно: один убогий писака, которого обязанность заключалась в ежедневном сообщении городских происшествий и сплетен. Первые он... выписывал из газет, а последние сам выдумывал, кроме того, ко мне явились один граф, идиот и безграмотный, один сапожник с Выборгской стороны, — писать он не умел вовсе, а что говорил, того никто не понимал и с, его слов записать не мог, двое пьяниц, из коих один обыкновенно пропадал первую половину каждого месяца, а другого я не видел без фонарей под глазами или царапин на физиономии, одна замужняя женщина, не столько агентша сама по себе, сколько любовница и сподручница одного из агентов, одна вдовствовавшая, хронически беременная полковница из Кронштадта и только два действительно юрких агента. Вот состав агентуры, которую я принял при вступлении в управление третьей экспедицией».
Видимо, не следует воспринимать эту характеристику как безоговорочно верную. Не забудем, что новый руководитель дает оценку того, что творилось при его предшественниках. Чтобы его все же не упрекнули в предвзятости, он добавляет еще одну осторожную фразу: «Полагаю, что мне не были переданы те лица, которые сами не пожелали сделаться известными новому начальнику агентуры». И все же, наверно, в его словах, хотя бы частично отражено реальное положение дел.
Естественно, что такой ситуацией при одновременном повышенном внимании власти к любым проявлениям политического недовольства стремились воспользоваться авантюристы и проходимцы. В 1835 году поступил донос .Чуковского, прибывшего из Англии. Он сообщал о своем участии сразу в двух тайных обществах, существующих на Британских островах — русском и польском. По его словам, «злоумышленники» действуют в контакте и собираются организовать пропаганду своих идей в Российской империи. С этой целью печатается «подрывная» литература, которую будут переправлять в Россию по маршруту Индия — Персия — Грузия — Астрахань. Однако ни одной фамилии доносчик не назвал, но зато просил денег для дальнейшей полезной деятельности. Расчет доносчика был очевиден: мысль о том, что «англичанка нам гадит», была достаточно распространена в определенной части русского общества. Все же в данном случае Николай I сразу заподозрил обман и на соответствующем докладе наложил резолюция: «Все это очень неясно, нет ни одного положительного указания, во всем этом правда только ненависть к нам англичан», но все же приписал: «Впрочем, в наш век ничего нельзя оставлять без внимания».
С этой идеей «ничего не оставлять без внимания» связана и деятельность двух знаменитых провокаторов того времени: !Романа Медокса и Джона (Ивана) Шервуда-Верного. Их головокружительные предприятия
261 можно объяснить только особым психическим складом личности, ибо никакие падения не могли остановить их стремления к новым авантюрам. Первый «подвиг» Медокса был совершен во время Отечественной войны 1812 года. Семнадцатилетний юноша сфабриковал документы на имя адъютанта министра полиции, поручика конной гвардии, флигель-адъютанта императора, а также предписания об оказании содействия за подписями министров военного и финансов. С этими бумагами он в начале 1813 года появился на Кавказе, где приступил к «ревизии» на предмет оборонительной готовности против возможного неприятеля. Попутно он получил 10 тысяч рублей. Закончилось это 13-ю годами заключения в Петропавловской и Шлиссельбургской крепостях. Но даже такое фиаско не остановило тяги Медокса к новым приключениям.
В 1829 году в чине рядового он оказался в Иркутске. Городничим здесь был А. Н. Муравьев, проходивший по делу декабристов и помилованный. Понятно, что такой человек оставался у властей под сильным подозрением. Своим человеком в гостеприимном доме иркутского городничего стал Медокс. Поводом было ухаживание за сестрой жены Муравьева. Проведав, что его новые знакомые поддерживают отношения с осужденными декабристами, заключенными в Петровском заводе, он поспешил сообщить об этом в III Отделение. Но обычное доносительство не устраивало авантюриста. И если осужденные и им сочувствующие никаких грандиозных планов уже не строили, то за них решил потрудиться Медокс.
