Жандармы России - Измозик В.С.
ISBN 5-224-03963-0
Скачать (прямая ссылка):
Больше того, мы не можем проверить: действительно ли дрова стали березовыми, вставлены ли были зимние рамы, а полы вымыты, хотя напрашивается естественный вопрос: почему все эти работы не делали инвалиды, которых по штату полагалось в канцелярии 12 человек, и которые исправно получали жалование? Конечно, этих косвенных свидетельств недостаточно, чтобы доказать, что в канцелярии Комитета процветало казнокрадство, но вопрос такой поставить можно.
Таким образом, чем реже собирался сам Комитет, тем полнокровнее была жизнь его канцелярии. Можно сказать, что Комитет 13 января 1807 года явно не оправдал возложенных на него ожиданий: не сумел сосредоточить в своих руках все нити управления русским политическим розыском. Все показатели активности Комитета (количество дел и заседаний за год, доля расходов на следствие в общей структуре расходов) свидетельствуют, что, успешно действуя в период до Отечественной войны, после ее окончания Комитет охранения общей безопасности почти прекратил свою деятельность, хотя формально существовал до 1829 года, то есть даже и после учреждения III Отделения собственной его императорского величества канцелярии.
19 января 1829 года Комитет был наконец закрыт. В указе назывались следующие причины его закрытия: «В непременном желании нашем сохранить благосостояние наших верноподданных известным и неколебимым действием наших законов, повелеваем закрыть особый Комитет, учрежденный указом 13 января 1807 года, а дела, поступавшие в его рассмотрение, наравне с другими делами преступлений, к обыкновенному законному рассмотрению и решению судебных мест, общими государственными постановлениями учрежденных». Заметим, что слова этого указа прямо перекликаются с манифестом 2 апреля 1801 года об упразднении Тайной экспедиции, где отмечалось, что «в благоустроенном государстве все преступления должны быть объемлемы, судимы и наказуемы общею силою закона»..
Еще более печальный конец ожидал министерство полиции. С марта 1812 года, после того, как А. Д. Балашова Александр I стал употреблять для особо важных поручений в действующей армии, управление министерством было возложено на С. К. Вязмитинова. Много добрых слов можно прочесть о деятельности Вязмитинова на посту министра военно-сухопутных сил с 1802 по 1808 года. Там он проявил себя талантливым администратором,
237 проведшим много организационных преобразований, существенно укрепивших русскую армию перед Отечественной войной. С. К. Вязмитинов, насколько можно судить, пользовался большим доверием императора, фактически возложившего на него обязанности по управлению столицей под названиями то «главнокомандующего», то «главноуправляющего». Однако на посту управляющего министерством полиции Вязмитинов проявил себя далеко не так блестяще.
Одна из причин этого в некоторой двойственности положения Вязми-тинова, который являлся управляющим министерством полиции при существовавшем, но отошедшим от дел министре. Вследствие этого он не был ни полновластным хозяином во вверенном ему ведомстве, ни даже не был посвящен в некоторые наиболее деликатные дела. Так, например, история с финансированием тайной полиции в Москве (см. выше) показывает, что Вязмитинов, вероятно, попросту не знал о существовании этой службы. Не менее показательна и судьба бывшего шефа Петербургской тайной полиции — надворного советника Ивана Гагельстрома.
Получив отставку вскоре после воцарения Александра I, Гагельстром жил в своем имении под Могилевом. Вторжение Наполеона в Россию заставило власти выслать его на жительство в Оренбург, причем местный губернатор получил от министра полиции А. Д. Балашова специальное отношение, в котором тот писал: «По высочайшему Его Императорского Величества повелению препровождается при сем бывший некогда в Российской службе надворным советником Гагелышрем, с тем, чтобы за поведением, знакомством, связями и особенно за перепискою его было неослабное смотрение и наблюдение». Как видим, о причине ссылки «бывшего некогда в Российской службе» министр не считал нужным уведомлять местное начальство.
Письма Гагельстрома действительно перлюстрировали и отсылали в Петербург в министерство полиции. Многие из них приложены к сохранившемуся архивному делу о наблюдении за бывшим шефом Тайной полицейской экспедиции. Это частная переписка, в основном — с женой. Иногда в них обсуждались некоторые хозяйственные вопросы. Очевидно, именно регулярная присылка из Оренбурга этих писем и заставила принявшего от Балашова управление министерством полиции С. К. Вязми-тинова осведомиться у местных властей о причине ссылки Гагельстрома. 16 июля 1813 года он направил оренбургскому военному губернатору документ следующего содержания: «Прошу вас, милостивый государь мой, меня уведомить от кого прислан в Оренбург под надзором и за какое преступление надворный советник Гагелышрем, а также как давно он к вам доставлен». В ответе Оренбургского губернатора не было ни слова о причине ареста. Тогда Вязмитинов попытался избавиться от опеки над высланным по неизвестной ему причине чиновником. 28 августа 1813 года он писал Балашову: «Узнав от г. оренбургского военного губернатора, что бывший в нашей службе надворным советником Гагельстрем прислан к нему по высочайшей воле при секретном отношении вашего превосходительства... честь имею препроводить при сем на усмотрение вашего превосходительства три письма». Однако от Балашова управляющий министерством полиции получил предписание «письма Гагельштремова и письма к нему рассматривать впредь вам самим». Правда, это предписание не прояснило для Вязмитинова вопрос, что же за важный преступник находится под столь бдительным надзором в оренбургской ссылке.
