Жандармы России - Измозик В.С.
ISBN 5-224-03963-0
Скачать (прямая ссылка):
Но по сравнению с 1803 годом воззрения великого русского реформатора на полицию несколько изменились. Он разделял теперь полицию на «учредительную» и «исполнительную». Ко второй были отнесены «разные
226 учреждения смирительные, рабочие, темничные и пр.» К первой же — «все учреждения, коими предупреждается нарушение безопасности. Одни публичные..: паспорта, надзор зрелищ, публичных собраний и проч., другие — сокровенные..: неприметный надзор за иностранными и все те меры наблюдения за движением общественного духа, кои известны под именем высшей полиции».
Бросается в глаза проходящее через все «Введение к уложению государственных законов» желание Сперанского понравиться и угодить своими предложениями Александру I. Зная трогательную заботу царя о народном просвещении, Сперанский старательно обосновывает необходимость иметь отдельное министерство народного просвещения, которое, однако, никак не вписывалось в предложенную самим реформатором и описанную в самом начале документа систему разделения государственного управления на части. Уловив опасения императора по поводу деятельности в России вражеских шпионов, законотворец замышляет «полицию учредительную» с неопределенным, можно даже сказать — туманным, кругом обязанностей, среди которых четко читается только одна — борьба с иностранными агентами. При этом, именно идею создания министерства полиции Сперанский почему-то отстаивал с особенным жаром. Дело в том, что по поводу учреждения министерства полиции в петербургском обществе «наперед известно было, что государь назначал... Балашова». Этот человек сыграл едва ли не главную роль в последовавшей вскоре отставке и ссылке Сперанского. Видимо, Сперанский просто не мог себе представить, что он своими руками дает неограниченные возможности для интриг против себя.
Так или иначе, идеи «Введения к уложению...» вскоре начали воплощаться в жизнь.
5 июля 1810 года был издан манифест «О разделении государственных дел на особые управления, с означенном предметов, каждому управлению прилежащих». Декларировав необходимость «в разделении дел государственных внести более соразмерности», манифест параграфом шестым превращал МВД в чисто хозяйственное ведомство, а параграфом третьим объявлял, что «для общего соображения и главного управления всех предметов, принадлежащих к государственной полиции..., восстанавливается прежде существовавшее звание генерал-полицмейстера, под именем министра полиции». Идя на выделение полиции (хоть и не только высшей, а всей) в особое ведомство, Александр I все же хотел показать, что лишь восстанавливает, — и что особенно важно, старое установление, очевидно для того, чтобы как и раньше «не возродить в обществе напрасного опасения, что предстоит какое зло»... Высшая полиция вновь оказалась слита с другими административными делами. «Дела медицинские, карантинные» и пр. были объединены с цензурой и т. д. Но окончательно структура нового ведомства была определена лишь год спустя.
25 июня 1811 года были обнародованы «Общее учреждение министерств», завершившее начатую в 1802 году министерскую реформу, а также «Учреждение министерства полиции». Параграфом четырнадцатым первого законодательного акта к ведению министерства полиции относились «все учреждения к охранению внутренней безопасности относящиеся». А в «Учреждении» нового министерства высшая полиция выделялась особо. В «Общем учреждении...» для ряда «силовых», как сказали бы мы сегодня, министерств (иностранных дел, военного, морского и полиции) предусматривалась
10*
227 особая организация канцелярий. Поэтому в министерстве полиции и была создана, кроме общей, особенная канцелярия. К ее ведению относились все дела, связанные с иностранцами: их въезд в Россию, выезд из империи и все перемещения внутри страны, все дела по цензуре, и, наконец, «дела особенные..., кои министр полиции сочтет нужным предоставить собственному его сведению и разрешению». Но, как уже было показано, характерной чертой всех учреждавшихся в довоенный период царствования Александра I высших полицейских структур являлась крайняя неопределенность круга их деятельности. Комитет 13 января 1807 года, например, в результате этого захлебывался от потока разнообразных дел, которые направлялись туда всеми губернаторами: на местах не могли четко определить, что такое «важные преступление, совершенные людьми зловредными», и о каком из них надо непременно сообщать в Петербург, а о каком — нет.
Таким образом, если не все, то большинство высших полицейских функций были впервые после упразднения Тайной экспедиции открыто сосредоточены в подразделении особого ведомства, а не некоего межведомственного координационного совещания. Для исполнения возложенных на него задач министр полиции получал самые широкие полномочия. Так, он имел право, для получения необходимых сведений непосредственно сноситься с чиновниками других ведомств через головы их начальников, а иногда и в совершенной тайне. Министерство полиции стало своеобразным зародышем, развитие которого в будущем предугадать было невозможно: во что превратится это ведомство зависело лишь от способностей и наклонностей конкретного министра полиции. В руках у этого сановника сосредотачивались невиданные доселе возможности: колоссальные, предоставленные законом полномочия, канцелярский и следственный аппараты и многое другое. Но, как показала практика, ни один из двух руководителей александровского полицейского министерства не проявил себя на данном ответственном посту достойно. Больше того, их деятельность, в итоге, скомпрометировала саму идею Министерства полиции, которое не пережило даже учредившего его императора и было упразднено в 1819 году.
