Жандармы России - Измозик В.С.
ISBN 5-224-03963-0
Скачать (прямая ссылка):
Намерение сыскных чиновников выманить, обмануть жертву можно объяснить их желанием не поднимать лишнего шума, не создавать паники среди родных и соседей. Опасались посланные и сопротивления, которое может оказать арестованный. В 1722 году капитан Цей, посланный арестовать нарымского коменданта Ф. Ф. Пушкина, встретил с его стороны вооруженное сопротивление и в стычке даже пролилась кровь. В 1739 году при аресте белгородского губернского секретаря Семена Муратова он не дался схватить себя, заперся в доме и «людям своим кричал, чтобы били в колокола и то знатно имел некакое умышление». В 1740 году при аресте оказали отчаянное сопротивление герцог Бирон и его брат Густав.
175 Солдатам пришлось «успокаивать» их прикладами и связывать. Когда в 1752 году одоевский воевода Иван Языков, приняв донос Алексея Пронина, решил арестовать таможенного голову И. Г. Торубеева, на дворе уже темнело. Посовещавшись с подчиненными, воевода отложил акцию, опасаясь, что люди Торубеева «дадут бой» солдатам и преступник сумеет в темноте «учинить утечку». Не хотел сыск при аресте тревожить, без надобности, общество. Распоряжаясь в марте 1772 года об аресте фальшивомонетчика Сергея Пушкина, Екатерина II писала князю М. Н. Волконскому: «При сем старайтесь всего того отдалить, чтоб в публике казаться могло насилием». Кроме того, существовала еще одна, весьма важная причина для внезапности ареста — о происшедшем, как возможно дольше, не должны были узнать возможные (неизвестные еще следствию) сообщники преступника. Нельзя было допустить и того, чтобы арестуемый предупредил их об опасности. Не всегда доверяли и тем, кто проводил арест.
При задержании секретарей Сенатской конторы в Москве Ивана Богданова и Семена Молчанова, а также камерира Камер-коллегии Алексея Оленева из Петербурга в Москву был послал прапорщик Алексей Ильин. Инструкцию ему дал А. И. Ушаков в запечатанном виде. По особому именному указу от 30 июля 1738 года главнокомандующему Москвы С. А. Салтыкову предстояло присутствовать при вскрытии конверта с инструкцией «для лучшаго содержания секрету, чтоб он (Ильин. — К А.) о той порученной ему комиссии прежде времени ведать не мог». Прочитав инструкцию, Салтыков должен был отдать Ильину приказ: «Арестование вышеписанных секретарей и камер[ира] учинить незапно, без малейшего разглашения, чтоб те секретари и камер[ир] о том прежде уведать и скрыться не могли, и для того имеете вы тотчас и, не выпуская его от себя, дать ему потребное число солдат с унтер-офицеры, с которыми б он ту комиссию немедленно и без всякаго помешательства исправить мог».
Внезапность ареста, суровое обращение при этом, быстрый и такой же суровый допрос, да еще перед высокими начальниками, а то и государем, выбивали людей из седла, и они терялись. Позже такой допрос стали называть «моментом истины». Так, в 1718 году известный генерал петровской поры князь В. В. Долгорукий был внезапно арестован по делу царевича Алексея и в своей челобитной Петру I после допросов так объясняет свои явно неудачные для него показания: «Как взять я из С.Питер-бурха нечаянно и повезен в Москву окован, от чего был в великой деспе-рации (отчаянии. — Е. А. ) беспамятстве и привезен в Преображенское и отдан под крепкий арест и потом приведен на Генеральный двор пред Царское величество и был в том же страхе; и в то время, как спрашивай я против письма царевича пред Царским величеством, ответствовал в страхе, видя слова, написанныя на меня царевичем приняты[ми] за великую противность и в то время, боясь розыску, о тех словах не сказал».
Следует подробнее остановиться еще на одной обстоятельной инструкции по задержанию преступников, которую против обыкновения получил от императрицы Анны Ивановны сам начальник Тайной канцелярии генерал А. И. Ушаков. В 1733 году, как уже сказано выше, в Петербурге получили извет дворянина Федора Красного-Милашевича на смоленского губернатора князя А. А. Черкасского, которого изветчик обвинял в государственной измене. Дело было настолько важное, секретное и срочное, что арест высокопоставленного чиновника императрица пору-
176 чила А. И. Ушакову. Ему же вручили особую инструкцию, которая интересна для нас тем, что в ней предусматриваются все тонкости предстоящей операции.
Ушаков приезжал в Смоленск якобы проездом в Польшу по делам службы — в это время шла русско-польская война. Прибыв в город, генерал был обязан сразу явиться прямо к губернатору и тотчас «онаго купно всем своим домом и служительми взять под крепчайший караул». Одновременно люди Ушакова захватывали всех возможных сторонников Черкасского, но' так, чтобы они были взяты, «сколько возможно в одно время, дабы друг про друга не сведали и уйти не могли». Письма и бумаги всех арестованных надлежало собрать вместе и опечатать в мешки. Везти задержанных в крепость следовало ночью, чтобы не привлечь ничьего интереса. При этом, арестанты не могли находиться вместе ни одной минуты, «чтоб друг с другом не говорили, также и никого говорить с ними не допускать; ни пера, ни бумаги не давать и в прочем все те же предосторожности взять, как с такими крамольниками принадлежит».
