Древние угры-мадьяры в восточной Европе - Иванов В.А.
ISBN 5-7501-0151-7
Скачать (прямая ссылка):
і а кие специфически-этнографические вещи, как листовидные медальоны, подвески с ажурными трапециевидными привесками и привесками в виде фигурного креста, уздечные соединительные кольца-тройники (которые волго-камские болгары использовали иногда для украшения своих колчанов); 3 - признаки погребального обряда, в равной степени характерные для рассматриваемого могильника и могильников караякуповской культуры на Южном Урале - трупоположения в простых прямоугольных ямах, в позе на спине с вытянутыми или согнутыми в локтях руками, западной или северо-западной ориентировкой, наличие в изголовье могил глиняных сосудов и костей животных.
Признаком, отличающим Больше-Тиганский могильник от ка раякуповских, являются, прежде всего, его бескурганные погребения. Однако раскопки этого памятника, продолженные А.Х. Хали-ковым в 1981-1982 гг., показали, что на могильнике, по-видимому,
і овершались и подкурганные захоронения: комплекс погребе-
79
ний 91-93, находящихся под небольшим земляным возвышением. , і также - погребения 107-112, обнаруженные на площади в 504 ки м на расстоянии 6-10 м одно от другого [165. с. 123, рис. 1; с. 129].
Затем - формы ритуальных захоронений коня: у караякупок ских племен Южного Урала - это черепа, челюсти и зубы в насыпи кургана; у населения, оставившего Больше-Тиганский могильник череп и кости ног в могиле. Однако конские захоронения после, і него типа были известны и южноуральским уграм (Ямаши-Та\ к.2, п. 1; Тавлыкаевский II, к.9; Лагеревский, к.6, п. 1).
Наконец- остатки древесных подстилок (25,6% погребении Больше-Тиганского могильника), наличие или отсутствие которые в караякуповских курганах Южного Урала проследить очень трудно в силу плохой сохранности большинства погребений. Тем не менее там, где погребения дошли до нас в удовлетворительном состоянии, прослеживаются и остатки дощатых гробов, и луб, н который заворачивали умершего (Ямаши-Тау, к.2, п.2; Бекешевский I, к. 1, п. 1 -3; к.2, п.2 и 3; Бекешевский II, к. 1, п.9; к.2, п.2).
Таким образом, если комплекс признаков погребального обряда и материальной культуры Больше-Тиганского могильника и караякуповских курганных могильников Южного Урала свидетельствует о принадлежности этих памятников к одной археологической культуре, то признаки погребального обряда Больше-Тиганского могильника в то же самое время указывают на его высокое сходство с могильникамии венгров периода завоевания Родины на Дунае (типа Тисаослар-Башхалом, являющегося, по мнению И.Эрдели, "одним из лучших примеров могильников венгров X в." [7, с.333]). Отсюда неизбежно напрашивается вывод об этнокультурном родстве древних дунайских венгров с населением, оставившим на Южном Урале и в Приуралье памятники караякуповской культуры. Тем более, что на это же указывает и коэффициент типологического сходства караякуповских и древневенгерских могильников (С; = 0,74) (табл. 10) и тенденция таких признаков материальной культуры рассматриваемых могильников, как удила, украшения конской узды, железные стрелы, костяные накладки на лук, сабли и брасле ты (табл. 12).
Впрочем, отождествление только носителей караякуповской культуры с "венграми Арпада", которые, если верить хронике Венгерского Анонима, в 884 г. форсировали с востока Итиль-Волгу [185, с. 175], а через 11 лет после этого перевалили через Карпаты и
80
uuivrm карпато-Дупапский бассейн, было бы слишком односто-pollin'. H составе ушедших из Приуралья древнемадьярских племен присутствовал, по всей видимости, и пермский этнический компонент в лице носителей ломоватовско-поломской культуры.
11.1 :>¦[<) указывает очень высокий коэффициент типологического сходства поломских и собственно венгерских могильников (C2 = 0.N7) (табл. 10). То есть, мы имеем достаточно основания полагать, чю часть прикамских пермяков в ходе их продвижения в Волго-Уральскую лесостепь не только определила этнический облик населения ранней Волжской Болгарии, но и влилась в состав древнемадьярского союза племен в момент его ухода на запад.
Что же касается этногеографического понятия "Magna Hunga-iia", как территории, занятой венграми перед их переселением на Дунай, то поиски именно такой территории в Восточной Европе обречены на неудачу. Во-первых, на всем огромном пространстве от Урала до Карпат мы не найдем территории, где археологическая культура древних венгров IX-X вв. была бы представлена в полном объеме. Во-вторых, сам древневенгерский этнос - явление многокомпонентное, состоящее из собственно мадярского ядра и примкнувших к нему каваров (одно из хазарских племен) [212, с.87], кализов (?), аланов и печенегов [7, с.333], а также поздних аваров -основного населения Карпато-Дунайского бассейна во второй половине - конце 1 тыс. н.э. Эта многокомпонентное^, по-видимому, и обусловила специфику археологической культуры венгров IX-X вв. на фоне других, более монолитных культур Восточной Европы. В-третьих, само этногеографическое понятие "Древняя или Великая Венгрия" в средневековых письменных источниках появляется не ранее XIII в. (не исключено, что со вполне конкретными политическими целями) [64, с.64], тогда как этноним "мадьяр-маджар", применительно к территории Восточной Европы, был известен уже в IX-X вв. (Ибн-Русте, аль-Балхи, "Худуд-ал-Алем", Константин Багрянородный).