Древние угры-мадьяры в восточной Европе - Иванов В.А.
ISBN 5-7501-0151-7
Скачать (прямая ссылка):
I. !!.Казаков в своем традиционном духе предлагает решать Проблему этнической принадлежности кушнаренковских памятником Приуралья через призму этнической идентификации носителей общности средневековых памятников Западной Сибири со МП.IMiio 11>(.‘беіі ча гой керамикой, родство которых с "кушнаренков-(Ші'іи" in і ледокатель однозначно признает [72, с.244 и сл.].
39
И конечно же, последовательным проводником своей концепции этнокультурного тождества "носители кушнаренковской культуры - древние башкиры” продолжает выступать Н.А.Мажитов. Причем "последовательным" названный автор остается буквально во всем: и в своем "явочном" возвращении к общепризнанной датировке памятников кушнаренковской культуры VI-VIII ив., против которой он выступал в своих предшествующих работах [Сравнить: 103, с. і 5-16; !02, с.27 и 105, с.106], и в своем не просто ошибочном, а заведомо неверном утверждении о "повторении"(?) основным вещественным материалом из кушнаренковских курганов материала из турбаслинских памятников [105, с. 107], и, конечно же, в своей аргументации "тюркоязычности” носителей кушнаренковской культуры, где одним из основных доказательств выступают мифические "прототипы" орнаментальным мотивам на кушнаренковских сосудах в керамике джетыасарской культуры, а другим - находка в Бирском могильнике литой фигурки всадника с усами и косами (по мнению Н.А.Мажитова - это непременно изображение тюрка, являющееся "другим значительным аргументом в пользу тюркоязычности турбаслинских и кушнаренковских племен" [105, с.1 10]). Вся "серьезность" подобного аргумента становится очевидной при упоминании о сделанной тем же самым Н.А. Ma-житовым находке бронзовой плакетки с “зоиражением трех медведей в "жертвенной позе" в погребении 2 .ургана №46 Лагеревско-го могильника (о чем сам автор в цитированной работе, естественно, не упоминает), являющегося однії'.! из основных памятников кушнаренковской культуры. Подобные плакетки, как. известно, являются характерным элементом материальной (а если говорить о сюжете изображения - і о и духовной) культуры западносибирских угров si са моди й це в (потчевашская и релкинскнм культуры).
Из этого небольшого историографического экскурса вытекают задачи, которые, несмотря на имеющиеся многочисленные публикации, предстоит вновь решать в лайкой главе. Это - хронология памятников кушнаренковской и караякуновской культур, их морфологические признаки, культурно-типологическое соотношение с синхронными археологическими культурами Урало-Волжского и Западносибирского регионов и этнокультурная принадлежность. Все эти задачи в той или иной степени уже решались автором этих строк в соответствующих публикациях [І0, с.95-103; 68. с.108-1 16,
40
ft*), с. 12-14, 28-351, поэтому здесь, очевидно, следует дать более че і кое изложение результатов проведенных исследований.
Как уже неоднократно отмечалось в литературе, характерными признаками материальной культуры памятников кушнаренков-1'кшо и караякуповского типов, кроме специфической глиняной Пік уды, о которой речь пойдет ниже, являются поясная гарнитура
і и "геральдического", тюркского и салтовского типов, предметы пі к) ружепия и коТГскои сОруи, среди которых салтовские и тюрк-ім'г ни ы V кже преобладают, и женские украшения, в большин-t і be і hJlm имеющие прямые аналогии в салтовских и ломоватов-IKiix погребальных комплексах. Именно это обстоятельство - наличие ближайших аналогий в разнокультурных комплексах, находящихся по отношению к кушнаренковским и караякуповским на fm.Iiiiiiх удалениях, но имеющих достаточно устойчивую и обоснованную хронологию - превращает перечисленные категории ве-Iitcii в падежный хронологический репер для интересующих нас IlilMM і ников.
!.гтественно. данный тезис не является каким-то откровением, Iio гели учесть, что в своем развитии история хронологизации и датировки кушнаренковских и караякуповских памятников шла, да и Продолжает идти, сложными зигзагообразными путями, на многие очевидные факты постоянно приходится обращать внимание.
I Iepuwe исследователи, решавшие задачу хронологизации Куишарепковских и караякуповских памятников Приуралья (I И Ma твеева, В.Б.Ковалевская, В.Ф.Генинг), опираясь каждый на ншібо.тее приемлемый для него метод анализа, тем не менее разработали единую датировку указанных культур в диапазоне от конин Vi до середины IX вв. н.э. [108, с. 13; 84, с.104-106: 39, с. 101-104]. Однако в середине 70-х годов Н.А.Мажитов, вдохновившись из-Wct той и далеко не бесспорной статьей А.К.Амброза 1971 г. [4], •шчнпает активную работу по пересмотру существующей хронологии с редневековых памятников Южного Урала и Приуралья. Пер-Шин вывод исследователя, полученный им в результате сопоставления времени хождения восточных монет, найденных в кушна-іп-икітеких и караякуповских погребениях, с датированными аналої тімп вещам из южных памятников, заключается в предложении поднять нижнюю дату к у и і на реи к овс к( >- ка ра я к у поиск и х ком-и іеі юн до ViII в., а верхнюю - до X в, н.э. | і 03. с. 17-30]. Эта идея ¦ р.і i\ же вызвала настороженное отношение коллег, тем более, что
