Граф И. И. Воронцов-Даш ков. Наместник Кавказский - Исмаил-Заде Д.И.
ISBN 5-9524-1971-2
Скачать (прямая ссылка):
Находившегося в Ливадии Воронцова государь «ежеминутно» приглашал к себе, видно было, что он нуждался в близком советнике. Поскольку Александр III хотел при своей жизни женить цесаревича, принцесса Гессен-Дармштадтская была спешно вызвана в Ливадию. Однако желанию императора не суждено было сбыться. Казалось бы, свадьбу надо было бы отложить до конца траура, но жених и невеста торопили со свадьбой. Воронцов пробовал возражать, но Николай II «закинулся, остался недоволен. Весьма возможно, что это выступление министра послужило первопричиной охлаждения к нему графа. Он почувствовал в нем опекуна, человека, знавшего его с пеленок, относившегося к нему как бы по-отечески, покровительственно» .
182
ГРАФ И.И. ВОРОНЦОВ-ДАШКОВ
«В новое царствование, — вспоминает Кривенко, — после обычных докладов императору гр. Воронцов-Дашков возвращался домой не в духе. Решения по некоторым делам стали откладываться под предлогом: «надо спросить Маман»... Вдовствующая Императрица всегда была в самых лучших отношениях с воронцовской семьей... но она, не привыкшая при жизни мужа к такого рода деятельности, надо полагать, руководствовалась советами... тех, кто был поближе в данный момент... С течением времени обращения к «Маман» почти прекратились, но трещина, показавшаяся при протесте министра относительно неуместности торопливой свадьбы... стала все увеличиваться. Главная же причина такого расхождения заключалась в той стеснительности, которую ощущал Николай II от выявления своей слабой воли по адресу человека, так близко стоявшего к отцу, пользовавшемуся полным его доверием, больше того, дружбой. Николаю II казалось, будто его собираются водить на помочах, как маленького, когда он считал себя большим. Приблизительно так объяснял Воронцов натянутость отношений. Эта боязнь оказаться в положении школьника замечена не одним министром двора». В частности, это, как мы убедились, подтверждается личными наблюдениями Витте. Вероятно, несколько менторский тон, проскальзывавший иногда в речах Воронцова, который знал цесаревича еще мальчиком, шокировал молодого императора и его августейшую супругу. После Ходынской катастрофы создавалось впечатление, что императрица и ее сестра Елизавета Федоровна были «сильно возбуждены против министра». И в 1897 году, перед переездом Двора из Царского Села в Петергоф, Николай II вспомнил, что в октябре 1894 года Воронцов-Дашков просил об отставке, и «милостиво разрешил».
Свои впечатления от Ходынской катастрофы описала дочь Воронцова-Дашкова София Илларионовна, которая была не просто свидетельницей этого события, но знала изнутри все закулисные подробности последствий. Как записала в своем дневнике Софья Илларионовна, московский генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович узнал о случившемся на следующий день — его рано утром разбудил звонок Воронцова-Дашкова. По ее мнению, Сергей Александрович оказал дурное влияние как на ход следствия, так и на мнение молодого государя относительно истинных виновников бедствия: «Сергей Александрович все продолжал винить отца и интриговал против него, сколько мор>. Узнав об этом, Воронцов пошел к государю с просьбой произвести настоящее следствие. «Просьбу отца, — продолжает Софья Илларионовна, — государь принял во внимание и назначил для следствия графа Палена, который был в Москве Церковным Маршалом
183
Д.И. ИСМАИЛ-ЗАДЕ
коронации». И далее: «...в тот же день государь послал Палена к отцу с поручением от имени государя успокоить отца...» Отрывки из воспоминаний СИ. Демидовой были опубликованы СП. Мельгуновым в его журнале «Голос минувшего» (№ 1, 1923). К сожалению, найти полный текст воспоминаний, основанных на дневниковых записях, не удалось.
Последние по времени, уже цитированные воспоминания о Воронцове-Дашкове принадлежат внуку Воронцова-Дашкова. Написаны они были под впечатлением посещения Алупки в 1991 году. Они — кратки и в них описаны детские впечатления о смерти деда, наступившей в Алупке 15 января 1916 года.
Полные драматизма предстают перед нами события преследования семьи Воронцовых-Дашковых и их бегства из России в 1918 году. Они воскрешены на страницах воспоминаний невестки Иллариона Ивановича Анны Ильиничны, урожденной Чавчавадзе, вскоре после смерти Иллариона Ивановича вышедшей замуж за его сына Александра. Осенью 1918 года, в то время как Александр Илларионович сражался в рядах Добровольческой армии, она жила на их даче «Капри» в Ессентуках. С ними же находилась Ирина Илларионовна с детьми. Дважды чудом — и однажды с помощью прислуги — им удалось избежать расстрела. Приходилось скрываться и под чужими именами. Несколько раз удалось спрятаться у живущей в Ессентуках Елизаветы Андреевны Воронцовой-Дашковой, пока и они не были арестованы и увезены в Пятигорск. Их поместили вместе с другими заложниками, состоявшими из офицеров русской армии. H.A. Бига-ев в своих воспоминаниях воздал должное мужеству и стойкости, проявленными Елизаветой Андреевной в тюрьме. 73-летней графине пришлось пережить невероятное: большевики вывезли ее из тюрьмы, дабы, прикрываясь ее именем, войти в Добровольческую армию! Ничего не подозревавшая Елизавета Андреевна узнала об этом только тогда, когда эти люди были схвачены. Во время наступления Добровольческой армии семье Воронцовых-Дашковых разными путями удалось выехать в Алупку, а затем навсегда покинуть Россию... Анне Ильиничне приходилось не раз прерывать повествование, настолько невыносимым было пережитое: «Подробно обо всех ужасах писать невозможно, столько крови, столько слез и горя кругом». Воспоминания Анны Ильиничны частично были восстановлены на основе писем тех лет, ее дочь передала их правнуку Иллариона Ивановича Воронцова-Дашкова Александру Илларионовичу, профессору русского языка и литературы в Смит-Колледже штата Массачусетс, США, который опубликовал их в 2002 г.19
