Граф И. И. Воронцов-Даш ков. Наместник Кавказский - Исмаил-Заде Д.И.
ISBN 5-9524-1971-2
Скачать (прямая ссылка):
2 - 924
17
Д.И. ИСМАИЛ-ЗАДЕ
хождения, но и благодаря своим знаменитым представителям — государственным деятелям, коллекционерам и меценатам.
Дом Ивана Илларионовича Воронцова-Дашкова находился в начале Дворцовой набережной — № 1 (№ 3 по Большой Миллионной) и считался в Петербурге самым модным и привлекательным, аккумулировавшим все лучшее, что было в столице43. Каждую зиму Воронцовы давали бал, который удостаивался посещения членов императорского дома, двора и становился заметным событием в светской жизни столицы. Считалось привилегией быть принятым в замкнутый, как его называли, «рай-салон» графини Воронцовой. Описание этих балов дал состоявший в родстве с Александрой Кирилловной и бывший с ней в дружественных отношениях писатель граф В.А. Соллогуб. «В день, скорее, в вечер торжества дом-дворец Воронцовых-Дашковых представлял великолепное зрелище; на каждой ступени роскошной лестницы стояло по два ливрейных лакея: внизу в белых кафтанах — ливрея Дашковых, на второй половине лестницы в красных кафтанах — ливрея Воронцовых. К десяти часам все съезжались...» Ничьи балы «не имели того оттенка врожденного щегольства и барства, которым отличались приемы Воронцова-Дашкова»44. Самым видным лицом среди аристократов называет его А.Я. Панаева, описавшая один из вечеров, который Воронцов-Даш ков давал с итальянскими певцами и Полиной Виардо45.
Успех балов Воронцова-Дашкова в значительной степени определялся «благодаря очаровательности... молодой прелестной графини Александры Кирилловны», — вспоминает Соллогуб. Ни в одной из женщин не встречал он «такого соединения самого тонкого вкуса, изящества, грации с такой неподдельной веселостью, игривостью, почти мальчишеской проказливостью». Именно эта черта вдохновила М.Ю. Лермонтова на строки стихотворения «Как мальчик кудрявый, резва, нарядна, как бабочка летом...».
Она заслуживала бы особого повествования, ибо принадлежала к тому замечательному типу женщин, которые царили в большом свете в эпоху блистательных салонов, где ценились родовитость, ум, талант и острословие и формировалось общественное мнение. Они становились музами поэтов, вдохновляли политических деятелей, художники писали их портреты, а современники не переставали восхищаться. Ее особенная привлекательность и грациозность, выразительные глаза миндалевидной формы (en amande) привлекали художников, и многочисленные портреты лишь приближались к очарованию оригинала. Отличавшаяся остроумием, она была склонна к поступкам эпатажно-го характера, слава о которых немедленно разносилась по столице.
18
ГРАФ И.И. ВОРОНЦОВ-ДАШКОВ
Хорошо были известны независимость ее сркдений и то достоинство, которое она выказывала по отношению ко двору, и не только российскому. Так, в бытность свою в Париже на приеме у императора Наполеона III, тогда еще президента республики, пришедшего к власти посредством сложных политических интриг, на его вопрос — как долго графиня намеревается прожить в Париже, она незамедлительно парировала: «А вы сами, принц-президент, долго ли предполагаете оставаться на жительстве здесь?» Однако по отзывам людей, ее наблюдавших, «под ее легкомысленностью скрывалось самое сострадательное сердце к нуждающимся, коим она помогала щедрой рукой; этим и другими прекрасными, нравственными сторонами она вполне выкупала женские свои слабости»46.
Шумная молва о ней привлекала внимание литераторов. Воронцова-Дашкова послркила даже прототипом одного из персонажей романа И.С. Тургенева «Отцы и дети», где ее узнавали в образе княгини Р... В романе нашли отражение некоторые обстоятельства личной жизни Воронцовой-Дашковой, ее отношения с родственником Лермонтова — A.A. Столыпиным (Монго), прославившимся, по словам ее родственника М.В. Лобанова-Ростовского, «своей долгой связью с моей очаровательной, но слишком легкомысленной кузиной... Его постоянство и преданность «своей неверной» прославили его среди современников». Начальник Штаба Корпуса жандармов Л.В. Дубельт записал в своем дневнике: «Из Парижа пишут, что к графине Воронцовой-Аашковой. вместо Алексея Столыпина, поступил сын князя Метерниха»47. Александре Кирилловне было посвящено стихотворение H.A. Некрасова «Княгиня» (к нему нам еще предстоит вернуться). Однако литературные образы и у Тургенева, и у Некрасова мало соответствовали оригиналу.
Известен эпизод, связанный с приглашением Лермонтова на один из балов Воронцовых-Дашковых во время посещения его членами царской семьи. Появление на балу приехавшего с Кавказа в отпуск опального поэта (1841) нашли «неприличным и дерзким». Воронцова-Дашкова вынуждена была вывести поэта из зала через внутренние покои. Присутствовавший на этом балу Соллогуб высказал опасение по поводу возможного ареста Лермонтова, на что проходивший мимо граф Иван Илларионович вскользь проговорил: «Не арестуют у меня!»48 Военное начальство и А.Х. Бенкендорф негодовали, но поскольку великий князь Михаил Павлович по просьбе самой Воронцовой-Дашковой промолчал, то было неудобно привлекать Лермонтова к ответственности за посещение бала в частном доме. Однако в конце концов ему было приказано немедленно покинуть Петербург
