Граф И. И. Воронцов-Даш ков. Наместник Кавказский - Исмаил-Заде Д.И.
ISBN 5-9524-1971-2
Скачать (прямая ссылка):
Д.И. ИСМАИЛ-ЗАДЕ
70 Богаевский Африкан Петрович (1872—1934) — генерал-лейтенант Генерального штаба, донской атаман. Окончил Николаевскую академию Генерального штаба (1900). Участник Первой мировой войны, начальник штаба походного атамана всех казачьих войск великого князя Бориса Владимировича (1915 —1917), начальник Забайкальской казачьей дивизии. С самого начала Гражданской войны в Добровольческой армии. Председатель Южно-Русского правительства (1920). Эмигрировал, активно сотрудничал с Русским Общевоинским Союзом. Оставил воспоминания.
71 Андрей Владимирович (1879—1956) — великий князь, генерал-майор Свиты, окончил Александровскую военно-юридическую академию, сенатор.
В упоминаемом Бигаевым дневнике Андрей Владимирович описал эпизод встречи с великим князем Николаем Николаевичем. Находившийся в Кисловодске Андрей Владимирович поспешил в Тифлис, чтобы повидаться с Николаем Николаевичем. Встреча произошла 7 марта 1917 г. в вагоне, поскольку кавказский наместник покидал Кавказ. Они обменялись впечатлениями о происшедших в столице событиях — отречении Николая II и великого князя Михаила Александровича, в том числе о делах семейно-династических. Речь зашла о великом князе Борисе Владимировиче. Очевидно, щадя брата, Андрей Владимирович зачеркнул его имя, таким образом, воспоминания Бигаева являются подтверждением того, что в дневнике говорилось о Борисе Владимировиче (Красный Архив. (26). M.; Л., 1928. T 1. С. 196 — 197).
72 Георг V (1865—1936) — английский король (1910—1936), последнему самодержцу доводился кузеном.
№ 8. ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ И.И. ТХОРЖЕВСКОГО «ПОСЛЕДНИЙ ПЕТЕРБУРГ
Воспоминания камергера». СПб., 1999
Вырос я, провел детство, отрочество и первые годы юности на Кавказе (уже как петербургский студент я проводил немало месяцев дома, в Тифлисе, или в небольшом имении моего отца в Горийском уезде). Там русская власть переживала период «затмения». Годы вооруженной борьбы с горцами Кавказа и первоначальное управление этим чудесным краем (находилось оно в руках людей с широкими взглядами эпохи Александра II: Воронцова, князя Барятинского, великого князя Михаила Николаевича, брата Государя) сменилось тусклыми буднями: чиновники, приезжавшие служить на Кавказ, отбирались не из лучших. Горцы Кавказа, как мне рассказывал видный чеченец Чермоев, постоянно спрашивали: «Где же теперь те русские, которые нас покорили? Те были замечательные люди, а эти, теперешние — совсем другие». Последний же главноначальствующий на Кавказе, князь Г.С. Голицын, затеял поскорее обрусить край, потеснив туземцев; он внес в управление узость и самодурство, со всеми ссорился и, как острили в Тифлисе люди судейские, управлял краем в состоянии запальчивости и раздражения, но «без заранее обдуманного намерения». Все изменилось к лучшему с назначением его преемника, графа И.И. Воронцова-Дашкова, бывшего раньше министром Двора при Александре III и получившего теперь звание Наместника Его Императорского Величества на Кавказе.
Граф Воронцов, красавец и рыцарь, отличался нравственным благородством и широтою политических взглядов. Мне сказывали люди знающие («злейший» петербуржец A.A. Половцев, свой человек для всей русской аристократии, богач и дипломат, товарищ министра иностран-
455
Д.И. ИСМАИЛ-ЗАДЕ
ных дел), что именно Воронцова изобразил Толстой в «Анне Карениной» под именем Вронского, как себя — под именем Левина. Но если это так, в чем я не могу сомневаться, то Толстой был крайне несправедлив к Воронцову: у Вронского в романе нет и в помине того патг риотизма и той жизненной мудрости, какую проявил Воронцов, правда, уже на склоне лет, умудренный знанием людей и неисчерпаемым психологическим опытом.
Итак, кавказским наместником стал в 1903* году старый граф Воронцов-Дашков, а представителем Воронцова в Петербурге, в Комитете министров, в Государственном Совете (впоследствии и в Государственной Думе) был сделан не кто иной, как мой давний покровитель барон Нольде, одновременно сменивший Куломзина и на посту управляющего делами Комитета министров. Куломзин же стал членом Государственного Совета.
Своим директором канцелярии Воронцов пригласил в Тифлис Петерсона, хорошо меня уже знавшего по канцелярии Комитета министров. В составе же своей петербургской канцелярии Нольде, по соглашению с Петерсоном, образовал особое кавказское отделение, где вскоре сосредоточилась вся переписка Воронцова с министерствами и представление важнейших кавказских дел на решение Государя. Это кавказское отделение поручили всецело мне. Помощником к себе я устроил моего товарища по университету князя З.Д. Авалова, автора книги «Присоединение Грузии к России», впоследствии видного грузинского политического деятеля. Скажу в скобках, что чиновником Авалов, человек одаренный, оказался небрежным и до того ленивым, что помощи от него не было, а сослуживцы встретили его недррке-любно, и часть их досады была перенесена на меня. Но это были уже мелочи жизни, а самая деятельность стала давать мне полное удовлетворение. Дела проходили серьезные. Воронцов сразу вернул армянской церкви несправедливо отобранное у нее его предшественником, князем Г.С. Голицыным, церковное имущество. Мера эта тем более ударила по армянам, всегда верным русской власти на Кавказе, что армянский народ был, волею великих держав, разрезан на две части — между Россией и Турцией, и единственной носительницей армянского единства была церковь, возглавлявшаяся, в Эчмиадзине, католикосом всех армян — и турецких и российских.
