Нью-Йорк - история города - Хомбергер Эрик
ISBN 978-5-699-25413-2
Скачать (прямая ссылка):
То, что вследствие своего темперамента этот американец работал сверх меры, оказалось правдой; работа и виски были его стимуляторами; работа стала чем-то вро-
114
Нью-Йорк: история города
де порока; но, заработав деньги или получив власть, он терял к ним всякий интерес. Его увлекала лишь погоня за ними; он был равнодушен к богатству. Похоже, один Джим Фиск знал, чего хочет; Джей Гуд никогда этого не знал.
Действуя рука об руку, Фиск и Гуд стали известными на Уолл-стрит фигурами, после того как в 1869 году предприняли печально известную попытку монополизировать рынок золота. Существует определенная двойственность в том, как американцы относятся к богатству, и фондовая биржа (это воплощение откровенной погони за богатством) — продукт этой двойственности.
Своим возникновением Нью-Йоркская фондовая биржа обязана «Соглашению платанового дерева», подписанному на Уолл-стрит в 1792 году двадцатью двумя брокерами и купцами, которые в то время вели активную торговлю государственными ценными бумагами. Это соглашение преследовало цель закрепить уровни комиссионных с торговых операций и поддержать брокеров, которые его подписали. Другими словами, нью-йоркский фондовый рынок начинался с амбициозной попытки зафиксировать цены и ликвидировать конкуренцию. Платановое дерево, которое стояло на Уолл-стрит до тех пор, пока в 1865 году его не спилили, оставалось символом той непритязательной и невинной эпохи, когда брокеры торговали ценными бумагами прямо на тротуарах Уолл-стрит и Брод-стрит. До 1860-х годов, когда были приобретены помещения, расположенные неподалеку от Уильям-стрит, брокерам в течение нескольких десятилетий приходилось заниматься бизнесом в разных местах.
И хотя только члены биржи могли покупать и продавать акции и ценные бумаги на «Регулярной площадке», а вступительный взнос был непомерно высок, ведение дел на бирже до того, как она вступила в эпоху упорядоченного заключения
На ступенях Национального мемориала Федерал-холл 115
сделок с помощью компьютеров, скорее носило стихийный характер. Во время ежедневных торговых сессий, начинавшихся в 10:30 утра и в час дня, оглашался весь пакет ценных бумаг. Брокеры бесцельно сидели и болтали друг с другом, ожидали, когда назовут ту ценную бумагу, которая их волнует. Потом начинался сущий ад:
Все срываются со своих мест и опрометью бросаются на площадку, толкаясь и наступая друг другу на ноги. Брокеры выкрикивают предложения купли-продажи. Они говорят все разом, вопят и визжат, словно гиены. Это поразительное зрелище. Но столпотворение не сбивает с толку и не приводит к еще большему беспорядку. Над толпой возвышается хладнокровный и молчаливый председательствующий. Перед ним волнуется людское море, несколько сотен человек, которые топают ногами, вопят, орут, подпрыгивают, обливаются потом, жестикулируют, немилосердно раздают зуботычины и обмениваются нецензурной бранью.
Но по сравнению с «Длинной комнатой», где торги продолжаются, приобретая еще более дикий характер, то, что происходит на «Регулярной площадке», кажется собранием аристократов:
Голоса ревут, как церковные органы, и воют, словно шотландские волынки; стрекочущие, ухающие, скрипучие, низкие и писклявые... Голоса, похожие на лязг капкана, заглушают все остальные крики и, проревев свое предложение во всю мощь легких, заставляют присутствующих умерить пыл. Каждая ступенька, каждый клочок свободного пространства до отказа заполнены людьми. Блокноты, руки, кулаки, указательные пальцы, шляпы,
116
Нью-Йорк: история города
головы, вскидываемые вверх, качающиеся из стороны в сторону, нервно мечущиеся туда и сюда, — все постоянно готовы взорваться, точно бомбы...
В большинстве сообщений о том, как жили в XIX веке, подчеркивается, что в «викторианской» Америке соблюдались правила приличия и что представители среднего класса особую роль отводили пристойному поведению. На Пятой авеню царило серьезное отношение к правилам этикета. Но в торговых залах Уолл-стрит эти правила отступили под натиском страстного желания получить прибыль.
Помимо прочего, фондовая биржа оказала на Америку заметное лингвистическое влияние, познакомив ее с живым, ярким, насыщенным метафорами говором «быков» и «медведей», пулами, корнерами, брейками, каверами, маржами, длинными и короткими позициями1. Инвесторы по всей стране нуждались в объяснении тайн рынка: «Если у тебя длинные — ты "бык", а если короткие — "медведь"». Все чаще и чаще случалось, что многообещающего инвестора из Огайо (или Лондона) обдирали как липку профессионалы биржи. «Если нужно провернуть крупную операцию, — пояснял один человек, изучавший особенности рынков, — Большая
1 «Бык» — биржевой игрок, спекулянт, играющий на повышение котировки биржевых акций; «медведь» — биржевой игрок, играющий на понижение котировок; пул — соглашение между конкурентами; корнер — спекулятивная скупка акций; брейк — скидка при покупке определенного количества товара; кавер — закрытие короткой позиции путем открытия длинной, т. е. покупки ранее проданных финансовых активов; маржа — разница между показателем доходов и расходов; длинные и короткие позиции — долгосрочные и краткосрочные обязательства соответственно. — Примеч. ред.
