Нью-Йорк - история города - Хомбергер Эрик
ISBN 978-5-699-25413-2
Скачать (прямая ссылка):
Старинная гравюра, изображающая галерею Федерал-холла, где в 1789 году состоялась инаугурация Джорджа Вашингтона
На ступенях Национального мемориала Федерал-холл 111
смеял поведение некоторых видных гостей. (Это стало еще одной причиной недоверия, с каким президент и его партия относились к Джефферсону.)
Все это происходило еще до того, как Федерал-холл стал объектом излияния патриотических чувств. В 1790 году федеральное правительство переехало в Филадельфию, а потом, в ноябре 1800 года, в свою постоянную резиденцию вгороде Вашингтоне, округ Колумбия. Городской совет Нью-Йорка снова занял здание, а вместе с ним вернулись суд и законодательное собрание штата. В 1797 году, когда законодательное собрание, другие органы и учреждения штата начали переезжать в Олбани (местоположение столицы штата вызывало такие дискуссии, что официально Олбани был объявлен столицей лишь в 1980-е годы), возникли сомнения в том, что здание отвечает требованиям городских властей; возможно, были жалобы на то, что оно находится в слишком шумном месте и в тесном окружении других домов. Городской совет предложил построить новое здание на более просторном участке. В 1812 году дом, в котором Вашингтон вступил в должность президента, был без всяких церемоний продан по бросовой цене, составившей 425 долларов. Третье здание городского совета (см. главу 6), строительство которого завершилось в 1811 году, было спроектировано специально под клинообразный участок земли, расположенный между Бродвеем, Парк-роу и Чамберс-стрит. Центр явно смещался в верхнюю часть города.
Уолл-стрит и Нью-Йоркская фондовая биржа
В романе Тома Вулфа «Костры тщеславия» (1987) «хозяевами жизни» являются маклеры с Уолл-стрит, такие как Шерман Маккой, люди, для которых «не существовало... никаких ограничений». Зал торговли ценными бумагами в
112
Нью-Йорк: история города
здании влиятельной компании «Пирс энд Пирс», в которой работает Маккой, — место, где творится нечто таинственное, поскольку некоторые люди вдруг становятся чрезвычайно состоятельными. Пронизанный сатирой роман Вул-фа, который передает атмосферу большого «рынка быков», существовавшего в 1980-е годы, заканчивается бесчестьем Маккоя, которому грозит тюрьма. От него уходит любовница, а его квартира на Парк-авеню теперь принадлежит его жене. Но в реальном мире Нью-Йорка 1980-х годов мало кто из «хозяев жизни» заканчивал тем, что попадал за решетку. По мнению Маккоя, деньги нужны для того, чтобы купить себе пространство и отгородиться от этого города: «Если вы хотите жить в Нью-Йорке, — говорит Маккой, — вам надо отгораживаться, отгораживаться и еще раз отгораживаться». Богатство позволяет Шерману Маккою приобрести редчайший товар: возможность соблюдать дистанцию между собой и окружающими, которые, как и он, живут в одном из городов третьего мира. На Парк-авеню и в торговом зале «Пирс энд Пирс» заправляют такие люди, как Маккой. Деньги и люди, которые являются их хозяевами, и есть сущность Уолл-стрит.
Любопытно, что, несмотря на ту огромную роль, которую Уолл-стрит играет в жизни Америки, она редко вызывает интерес у американских писателей. Когда в 1853 году Герман Мелвилл опубликовал в «Патнемс мантли» свою повесть «Писец Бартлби: рассказ об Уолл-стрит», он отважился вторгнуться в ту сферу нью-йоркской жизни, о которой до него едва ли кто-либо писал. Рассказчик, от лица которого Мелвилл ведет свое повествование, является не маклером, а адвокатом с Уолл-стрит, и его юридическая практика представляет собой довольно скучное занятие. В маленьком офисе работают два нанятых клерка и писец Бартлби, который спокойно, но решительно отказывается делать то,
На ступенях Национального мемориала Федерал-холл 113
чего от него требует хозяин. Волевой поединок этих двух людей дал Мелвиллу возможность выяснить, какую роль играют «принципы общепринятой человечности» во взаимоотношениях между хозяином и его работником.
Фондовая биржа периодически становилась объектом интереса литераторов (таких, как ныне забытый поэт Эдмунд Кларенс-Стедмен, опубликовавший в 1905 году историю биржи), но некоторые американцы считают, что мир финансовых спекуляций является противником воображаемой ими лучшей жизни. «На Уолл-стрит, — писала аболиционистка Лидия Мария Чайлд, — мамона, как обычно, хладнокровно прикидывает, получится ли выжать деньги из войны, чумы и голода, а коммерция со своими нагруженными добром телегами и похожими на скелеты измученными лошадьми, как всегда, занята выполнением крупнейшего в мире контракта, заключенного с самим Дьяволом». Мелвилл никогда не пытался писать о тех ярких деятелях, которые господствовали на Уолл-стрит в середине столетия, он стремился к этому не больше, чем такие писатели XX века, как Хемингуэй, Сол Беллоу или Джон Апдайк. Деньги и бессовестная погоня за богатством не захватывали воображения американских писателей, за исключением Теодора Драйзера. Для Джея Гэтсби из романа Фицджеральда «Великий Гэтсби» (1925) богатство было средством претворения в жизнь «американской мечты». Но, как показывает Фицджеральд, эта мечта оказывается недостижимой, а возможно, и вообще нереальной. К такому же выводу приходит и Генри Адаме, написавший в 1918 году автобиографическое произведение «Образование Генри Адамса»:
