Кроме стоунхенджа - Хокинс Дж.
Скачать (прямая ссылка):
В этой пещере я увидел абстрактные узоры, заинтересовавшие меня как ученого, — короткие черточки, объединенные в группы по пять, по шесть или больше. Такие группы были соединены продольной чертой сверху или перечеркнуты поперек, как делаем и мы в наши дни, когда проверяем количество чето-зшбо труппами по пята. Онп что-то считали!
88
5. КРИТИКИ
А змеящиеся цепочки точек, красных и черных, а потом «звезды» и «солнце с лучами»? Может быть, это календарные астрономические метки? Может быть, мастер-художник умел пользоваться числами? Мысль не менее ошеломляющая, чем первое открытие рисунков. Ведь это свидетельствовало бы об умственном развитии, далеко выходящем за пределы того, чего требует простая охота. Число — это четкое и несомненное доказательство высокой степени развития мышления. Эти числовые метки будут рассмотрены в одной из последующих глав.
Что касается Стоунхенджа, то здесь решающим вопросом был интеллект строителей (или его отсутствие), иначе говоря, их творческий потенциал. Джакетта Хоукс не обнаружила никакого сходства между обсерваторией-компьютером на Солсберийской равнине и примитивными жилищами неолитической Англии. В этих жилищах нет никаких следов интереса к искусству, ничего идущего хоть в какое-то сравнение с пешер-ной живописью или фигурками из кости. Однако сам Стоунхендж — это художественное творение, высший взлет архитектурного искусства. Подобно древним египтянам и индейцам майя эти люди отдавали всю свою художественную сноровку храму, а не жилищам.
Строители Стоунхенджа продемонстрировали то, что кембриджский профессор Грехем Кларк назвал «самосознанием». Несмотря на скудость технических средств, они испытали потребность воздвигнуть гигантское сооружение, без которого, строго говоря, могли бы и обойтись.
Человек может считаться культурным и цивилизованным, только если он осознает время и его неумолимый ход. Тогда прошлое превращается в наследие, передающееся потомкам в мифах, легендах и сагах. Настоящее приобретает четкость, как живая среда обитания, и появляется будущее — великое, неизбежное, неведомое, но несущее надежду на то, что его удастся подчинить. Осознание себя и окружающего мира порождало тревогу, потребность в знанпях — эмпирических и теоретических. В предметах материальной культуры, которые дошли до нас, это осознание не запечатлелось, но несомненно оно должно было быть очень глубоким. Как утверждает Кларк, «остается открытым вопрос, не был ли доисторический человек как индивид менее невежественным, чем современный, поскольку прогресс в знаниях осуществлялся через специализацию, то есть на узких фронтах». Каждый из нас знает все больше и больше о все меньшем и меньшем. В настоящее время никакой интеллект не в состоянии охватить и постигнуть сложнейший конгломерат современных знаний. И между специальностями возникают обширные поля незнания. Физики все еще спорят о природе времени: движется ли оно с постоянной скоростью или его можно обратить вспять?
В самолете я читал журнал — научно-фантастический рассказ. Некий человек изобрел телевизор, принимающий прошлое. Он настраивался по отрицательной оси времени. Первую остановку герой рассказа сделал в двухтысячном году до нашей эры на Солсберийской равнине. Он следил
5. КРИТИКИ
89
за обсуждениями, проектированием, строительством. Его телевизионный временной зонд давал неизбежные вспышки лазерных лучей большой мощности. При каждой вспышке группа жрецов оборачивалась, указывала пальцами и рассчитывала направление. Время удалось обратить вспять — по крайней мере в воображении писателя-фантаста.
Реактивный лайнер Дуглас-10 летел в Лондон. Английская телевизионная компания организовала дискуссию между различными специалистами в областях, затронутых в этой главе,— специалистами по археологии, первобытной истории, антропологии. Между единомышленниками н противниками. Общие и частные обсуждения. Из-за срочной и неотложной работы я летел только на субботу, с тем чтобы вернуться в воскресенье.
Режиссер был доволен программой. Запечатленная на пленке, она была благополучно убрана в кассету, чтобы в безопасности дожидаться дня и часа передачи. Он еще раз обсудил некоторые подробности и восполнил два-три пробела в пояснениях. Мы сидели в зале ожидания лондонского аэропорта Хитроу.
— По-моему, это увлекательнейшая история. И она приобретает стройность. Стоунхендж... Каллениш... Эти ряды камней во Франции...
— Да, — сказал я. — Тема многоплановая, она становится все сложнее и глубже, вторгаясь в области разных наук. И надо бы почаще проводить подобные дискуссии. Столкновение различных взглядов было очень полезным.
— А вы бывали в Перу?
— Нет, — ответил я.
— Знаете, эти узоры в пустыне... чрезвычайно интересно. Очень древние, неизвестно даже, насколько древние. Полная тайна. Может быть, их оставили инки, а может быть, они были там еще и до них. Но, во всяком случае, какая-то доколумбова культура.
— Я знаю, их называют древним календарем пустыни, — ответил я. — Возможно, они носят научный характер и как-то связаны с майя. Исчезнувшая цивилизация. Измерить сотни этих линий и вычислить их ориентацию было бы весьма нелегкой задачей.
