Джироламо Кардано - Гутер Р.С.
Скачать (прямая ссылка):
Но, найдя счастье в семейной жизни, Скалйгер не обрел душевного покоя: сердце старого бойца жаждало
59
новых сражений и новых побед. На этот раз он выбрал в качестве поля боя литературу. Обладая блестящей памятью, будучи превосходным филологом и прекрасно зная около десятка языков, он ринулся в атаку, избрав своеобразный путь достижения славы. В то время королем гуманистов был Эразм Роттердамский. А разве не оставляет свое имя в истории тот, кто даст королю пощечину? И Скалигер обрушился на Эразма, посмевшего критиковать Цицерона. Эпитеты «отцеубийца», «клеветник», «пьяница», «злобный лжец» — были не самыми сильными из тех, которыми он одарил своего оппонента.
Желание скрестить оружие с лучшими литераторами Европы толкнуло Скалигера в 1557 году на полемику с Кардано, который был во Франции очень популярен. Свой вызов миланскому вра*чу Скалигер назвал так: «Пятнадцатая книга общедоступных упражнений по поводу «Тонких материй» Иеронимуса Кардануса» (имея в виду, что он написал уже четырнадцать книг под тем же названием). Этой тоненькой книжечке было предпослано «Обращение к читателю» некого доктора Иоаннуса Бер-гиуса. Этот доктор, прослышав о славе Кардано, купил его книгу и, прочитав ее, отослал Скалигеру, а тот обнаружил в сочинении Миланца множество ошибок и написал к нему комментарий. Уступая его, Бергиуса, настояниям, безмерно грустя о Кардановых ошибках и испытывая к нему отцовские чувства (как никак на семнадцать лет старше), Скалигер согласился указать Кардано (и всему образованному миру) на его заблуждения. За обращением Бергиуса следовало вводное письмо автора, полное почтительности и уважения к Кардано. Можно было бы ожидать, что и книга будет написана в том же духе. Но нет. Она полна грубых оскорблений и выпадов против Миланца, который, по мнению его критика, написал в ней лишь чепуху, достойную осмеяния.
Итак, Скалигер вознамерился возвысить себя на обломках блестящей репутации Кардано и с нетерпением ждал ответа из Милана. Но проходил месяц за месяцем, а Кардано ответного удара не наносил. Кто-то передал Скалигеру, что его оппонент будто бы не вынес позора и от огорчения умер. Как ни странно, Скалигер поверил этому и, так как убийство выдающегося литератора не входило в его планы и могло подорвать его репутацию, шестнадцатой книге аналогичных издевательских «Упражнений» он предпослал торжественную надгробную
60
речь. В пышных, цветистых выражениях Скалйгер превозносил достоинства Кардано, называя его «умом глубочайшим, счастливейшим и несравненным», «великим Мастером», который умер оттого, что его ошибки стали очевидны всем. Вероятно, Скалйгер раздавал комплименты так же искренне, как оскорбления. Его мораль — мораль солдата Возрождения — позволяла ему отдавать дань уважения сокрушенному врагу после тяжелой битвы. Война — шпагой ли, пером ли — была для Скалигера игрой, грубой, жесткой, но игрой с правилами. А оскорбления и комплименты были частью ее ритуала.
Можно предположить, какое удовольствие получил Кардано от такого поворота событий. Ответ своему критику («Первая речь против клеветника на сочинение «О тонких материях») он опубликовал спустя два года после смерти Скалигера в виде приложения к третьему изданию книги. Он не называл имени своего оппонента и отвечал ему сдержанно, с чувством собственного достоинства. Там, где Скалйгер использовал широкий меч, Кардано предпочел пользоваться тонкой рапирой. Позднее он писал-, что Скалйгер критиковал его исключительно для придания себе громкого имени, и не без удовольствия цитировал Скалигеровы эпитеты.
Глава 4 ЗАКАТ
Единственное, что тревожило Кардано в. «миланский период» жизни,— это судьба детей. Правда, дочь Клара не огорчала его; у нее был ровный и покладистый характер. В 1555 году она вышла замуж за «богатого и прекрасного юношу, миланского патриция Бартоломео Сакко». «Она,— вспоминал Кардано,— не причинила мне никаких беспокойств, если не считать расходов на ее приданое, но этот свой отцовский долг я исполнил с удовольствием и не обделил ее». А вот младший сын Альдо превратился из болезненного мальчика в дерзкого и непослушного подростка и немало досаждал отцу своими выходками. Но еще больше беспокоил Миланца старший сын — Джамбаттиста.
Детство Джамбаттисты было, в сущности, повторением детства его отца. «Он ощутил на себе все мои напасти,— писал Кардано,— а от моих успехов ему досталось очень немногое». Мальчику не везло с кормилицами, он часто болел и после одной из многочисленных лихорадок оглох на правое ухо. Внешностью он очень напоминал деда, как и Фацио, был невысокого роста, с белесыми бегающими глазами и нежной кожей. Красноватая реденькая бородка, слабые и округлые, как у женщины, плечи и небольшой горб на спине делали его малопривлекательным юношей.
Кардано очень любил сына. Он занимался с ним науками, обучил игре на цимбалах и лютне, так как Джамбаттиста, несмотря на частичную глухоту, оказался способным к музыке. Одарен он был и другими талантами, и Джироламо с гордостью писал о том, что споры между
62
ними на медицинские темы всегда кончаются в пользу сына. Поэтому Миланец надеялся, что при благоприятных обстоятельствах Джамбаттиста сможет стать выдающимся врачом.
