Легенды седого Иртыша - Галязимов Б.
Скачать (прямая ссылка):
Сладкие дни
Предание гласит, что седьмая жена Ку-чума все свои дни проводила в неге и увеселениях. Нетрудно представить себе, какие у нее были заботы... Рассказывают предания и о том, что стройный и пылкий царевич Маметкул любил пленительную жену своего дяди. Иногда он даже осмеливался заезжать в городок царицы, но боялся прикоснуться к ней, зная о нраве свирепого хана.
Раз в неделю, по пятницам, городок оживал, преображался. В нем ждали Кучума.
106
Именно в этот день, по свидетельству летописца, хан к своим женам и «ездиша».
А в это время властитель Сибири, нарядный, с шелковым тюрбаном на голове, выплывал в паланкине из ворот своей столицы. Далеко впереди уже бежали скороходы-глашатаи, извещавшие о появлении «солнца вселенной». Кучум проезжал мимо женского кладбища, на котором святые хранили покой знатных людей Искера. Среди молчаливых деревьев белела плита, уложенная на могиле его первой жены Гулсы-фан. Хан сам приказал выбить на этой плите изречение из Корана: «Аллах вечен и бессмертен, тогда как все умрет...»
Оглашая округу громкими криками и поднимая за собой серую пыль, неслись скороходы в тяжелых бараньих шапках. Гостеприимно распахивались ворота царицынского городка. Сузге, разодетая в самые дорогие одежды, ждала своего повелителя.
Возможно, легенда права в том, что царица любила наезды этого старика, который, несмотря на свой преклонный возраст, еще имел сердце джигита и мог несколькими уда-
107
рами топора повалить толстую лиственницу. Его приезд менял привычное течение жизни в городке, а это уже значило многое. К тому же хан был добр и ласков с любимицей. Он никогда не появлялся с пустыми руками — привозил сладкие кушанья, дорогие наряды и украшения...
Кучум уезжал из городка, и на сопке вновь воцарялось привычное спокойствие.
Падение Сузгуна
Звездочеты в тот год предсказывали мрачное расположение небесных светил. И мрачно было на душе Сузге. В городок с каждым новым днем прилетали вести одна тревожнее другой. К Искеру, сминая заставы Кучума, шло несметное число «неверных» воителей во главе с загадочным Ермаком.
Гонцы, потные, пропахшие кислой овчиной и пылью дорог, сбивчиво рассказывали царице о том, что «урусы» двигаются по великому Иртышу-Землерою на судах-стругах. Стрелы-молнии лучников их не берут-
ломаются о крепкие панцири, как сухая со-
108
лома. Зато с судов со страшным треском ухают «огненные палки» и косят лучших
Кучумовых джигитов. Даже храбрый Ма-меткул, которому нет равных в сибирской земле, и тот едва унес от них ноги.
Когда русские были на расстоянии двух лун от Искера, от Кучума к Сузге на мохнатом низкорослом иноходце прискакал гонец. Он принес страшные слова: «Хан приказал укрепить городок». И у сопки закипела работа. Ее начали спешно готовить к битве. Торопливо сновали рабы, носили камни и бревна, рыли глубокие валы. Наконец все затихло, как перед грозой.
Весть о падении Искера страшной болью отозвалась в сердце Сузге. Куда делся Ку-чум? Неужто попал в руки «урусов»? А Маметкул... Кто лишил его былой силы и храбрости? Почему он не появляется?
Видимо, где-то в это время после трехдневного боя русские взяли Бицик-Туру и разрушили ее. Хозяйка городка, соперница Сузге, оказалась в руках неверных. Надеяться на то, что они оставят в покое Сузге-Туру, не приходилось.
109
Так или примерно так говорится в легендах и преданиях.
Те же предания гласят: якобы осада городка царицы длилась три недели. Силы защитников с каждым днем таяли. И вот тогда, чтобы прекратить бесплодное кровопролитие, царица решается пойти на последний шаг. Она посылает к «урусам» одного из ордынцев. Условие ее таково: «Если русские отпустят всех защитников крепости на волю, то она отдастся им в руки». Воины Ермака его приняли.
Прошла мрачная, томительная ночь. На заре Сузге повелела облачить себя в самые красивые наряды, И вот из широко распахнутых ворот городка потянулись толпы воинов и рабынь. Казаки, выстроившись у моста, молча провожали их к берегу Иртыша, где на робких волнах покачивалось судно.
Сузге, стоя на валу, прощалась со своим городком. Взгляд ее был устремлен куда-то вдаль, легкий ветер нежно теребил легкую, как дымка, фату.
Когда судно с защитниками крепости скрылось, воины Ермака, гремя доспехами, устре-
110
мились к воротам. Но, странное дело, Сузге на валу уже не было. Казаки бросились к терему, обыскали его, осмотрели строения городка и там не отыскали царицы.
Ее неожиданно увидел атаман. Сузге лежала возле высокого кедра. В руке ее блестел острый нож, а из белой груди бежала тонкая струйка крови. Царица спасла жизнь своим подданным, но сама не захотела отдаться в руки врага.
В тот же день казаки похоронили ее. Могилу вырыли на самом берегу Иртыша. От кедра до места захоронения Сузге нес на руках сам атаман. Казаки стояли, сняв с голов тяжелые шлемы,— отдавали последнюю дань гордой и непреклонной хозяйке миниатюрного городка...
Царица была в Москве?
А может, Сузге не погибла? Известно ведь, что Кучум любил ее до безумия, и мог ли он не позаботиться о ее безопасности?
