Государства и культуры иранского государства - Гафуров Б.Г.
Скачать (прямая ссылка):
Принципиально важной находкой является каменная мотыга, обнаруженная в верхнем слое Чакмаклы-депе. В Средней Азии это пока самая древняя и единственная для этой эпохи находка, в то время как в поселениях раннеземледельческих культур Ирана (Сиалк) мотыги встречаются часто.
В эту пору в Иране, так же как и в Южном Туркменистане, развивались земледелие и скотоводство — основные отрасли хозяйства древних племен.
Сходство элементов материальной культуры, культурные связи, контакты, прямые переселения племен на территории Ира-па и подгорной равнине Южного Туркменистана, зарегистрированные в каменном и медном веке, проявились и позднее, даже
168
в более крупном масштабе. Территории Ирана и Южного Туркменистана, являвшиеся родиной древнеземледельческих цивилизаций, в дальнейшем стали ареной возникновения протогород-ских цивилизаций и ранней государственности.
ПРИМЕЧАНИЯ
С Coon Cave Explorations in Iran, 1949, Philadelphia, 1951. А. П Окладников, Древнейшие археологические памятники Крас-новодского полуосмрова,— ТЮТАКЭ, т. П, 1953.
3 А П Окладников, Изучение памятников каменного века в 1урк-мсиип,'— ИАН ТуркмССР, 1953, стр. 31—
32
4 С С о о n, "Cave Explorations in Iran, стр. 50. .
5 R Ghirshman, Fouilles de Sialk pres de Kashan, —vol. I, Pans,
1938, стр. 21, рис. LI I, 26-31,37-39. TmtotA у iQfil
6 B. M. Массой, Джейтунская культура, — 1Ю1АК,с>, т. л, iyoi,
2
стр 61 о «
7 6 Бердыев, Чагыллы-депе— новый памятник неолитической джеи-тунской' культуры, — «Материальная культура народов Средней Азии и Казахстана»,^., 1966, стр. 16.
8Н И Вавилов, Центры происхождения культурных растении — «Труды по прикладной ботанике и селекции», т. XIV, вып. 2, 1926. стр. Ш4.
9 В. М. Массой, Средняя Азия и Древний Восток, М. — 1., 1УМ,
'"> И Н. Хлопни, Энеолит южных областей Средней Азии,— САИ, 3— 8, 1963, стр. 20— 21.
В. И. Сараанида
ПОГРЕБЕНИЯ ГИССАР III НОВЫЕ МАТЕРИАЛЫ И НАБЛЮДЕНИЯ
Когда в 1931 г. Э. Шмидт приступил к раскопкам североиранского поселения Тепе-Гиссар, его поразила картина, выявленная на северном холме. Сожженное здание, обгорелые, разрозненные кости людей вместе с боевым оружием — казалось, все говорило о драматических событиях, развернувшихся здесь где-то на рубеже III—II тыс. до н. э. Находясь под первым впечатлением, руководитель раскопок выдвинул предположение о гибели всего памятника в результате военной экспансии '. Однако последующие раскопки показали, что самые поздние слои Тепе-Гиссара представляют обычные культурные наслоения, свидетельствующие о постепенном запустении поселения. На это обратил внимание и Э. Шмидт, специально оговорив ошибочность своего первоначального предположения2. Тем не менее в отечественной и особенно в зарубежной литературе до сих пор довольно широко бытует мнение о катастрофических событиях гибели Гиссара, на основании которых строятся самые различные теории, вплоть до так называемого арийского завоевания.
Настоящая статья ставит своей целью уточнение этого важного вопроса. Обычно при попытках такого рода возникает ряд существенных трудностей, связанных в первую очередь с устоявшимися взглядами. В данном случае дело усугубляется еще и тем, что полевые исследования Э. Шмидта в целом отличаются безукоризненной тщательностью, а его основные выводы с успехом выдержали проверку временем. Но за прошедшие почти 40 лет накопился большой новый материал, дающий основания для уточнения старых положений.
Слой Гиссар III подразделяется на три фазы: Гиссар III — А, В, С. Слой III-A представляет переходный от нижележащего П-В; слой III-B сохранил остатки строений, частично со следами пожарищ, и, наконец, III-C представляет финальную фазу в жизни поселения.
170
Наибольший интерес для нашей темы представляет строительный горизонт III-B, особенно четко выявленный в северной части памятника. Здесь раскопаны руины небольшого строения, получившего условное название «горелое здание». Раскопками, по-видимому, выявлена лишь центральная часть былого комплекса, архитектурные приемы и отделка которого выгодно отличают его от всех остальных зданий Тепе-Гиссара. По существу, сохранились две обширные комнаты (помещения № 1 и № 7), вокруг которых группируются небольшие подсобные помещения: найдены лестницы, ведущие на крышу или, что вероятнее, на второй этаж здания. Помещение № 1 определяется как жилое (рис., № 3), в его южной части располагается очаг почти квадратной формы, заполненный золой и угольками, как предполагается, возможно культового назначения. На полу помещения обнаружены обгорелые костяки людей, великолепные золотые и серебряные сосуды и украшения, кинжалы и в большом количестве наконечники стрел. Еще один скелет, сравнительно лучшей сохранности, найден в противоположной части помещения и рядом с ним великолепные изделия из драгоценных металлов и поделочных камней.
Второе смежное помещение — № 7 (рис., № 3)—сохранило в южной части двойной формы очаг, заполненный золой и угольками и возведенный на высокой кирпичной платформе. По мнению Э. Шмидта, это, бесспорно, алтарь. Между ним и рядом расположенной стенкой помещения находится своеобразная камера, образованная дополнительно возведенной стеночкой. Камера полностью закрывает вход в помещение № I. Внутри нее найдены остатки не менее шести человеческих скелетов. Два обгоревших скелета обнаружены в расположенном рядом зернохранилище. Здесь же находился медный «диск» с изображением льва, преследующего быка,— бесспорно, выдающийся образец древней торевтики. В южной части комплекса располагается хозяйственное помещение, сплошь заставленное крупными сосудами. В углу обнаружены обгоревшие скелеты взрослого и ребенка, медные печати и мотыга.
