Государства и культуры иранского государства - Гафуров Б.Г.
Скачать (прямая ссылка):
Далеко не всегда язык более многочисленной части населения оказывается преобладающим и вытесняет остальные. Прежде всего, можно сказать, что больше шансов на выживание
124
имеет язык более общественно значимый в данных социально-политических условиях. Но часто и не это является решающим обстоятельством. В изолированных, мало между собой связанных земледельческих оазисах, в лесных районах и горных долинах развивались языки структурно сложные и несходные с языками других подобных районов, и они не имели шансов устоять в конкуренции с языками скотоводов, распространенными на широких пространствах в более или менее единообразных формах11. Естественно, что более широко распространенные языки чаще всего делались языками межобщинных коммуникаций, а местные языки все более оттеснялись внутрь семьи и затем вовсе выходили из употребления. Смена же языка как средства передачи культурных традиций имела огромное значение для развития культуры в самом широком смысле. Кроме того, как бы постепенно ни происходило просачивание новых этносов и сколь ни более многочисленными были автохтоны, все равно появление новых племен не могло не влечь за собой важных поворотов как в конкретном культурном, так и даже в конкретном общественном развитии страны. Вот почему история этнических миграций является хотя и второстепенной, но немаловажной частью истории в целом |2. Поэтому, говоря об эпохе сложения государств на
территории Иранского нагорья и примыкающих к нему частей Средней Азии, а также о непосредственно предшествовавшей эпохе, необходимо поставить вопрос об этнической ситуации того времени.
Историческое языкознание дает нам в руки прекрасные средства выяснения климатической среды и уровня материальной, а отчасти и духовной культуры — в меньшей степени общественного строя — древних индоевропейских, а позже и специально индоиранских (арийских) племен 13. Не останавливаясь сейчас па общеиндоевропейском племенном единстве, восходящем к IV — началу III тыс. до н. э., к центрально-восточной Европе и к эпохе позднего неолита — самого начала энеолита, скажем несколько слов о племенах времени индоиранского единства, которое, по лингвистическим данным, должно датироваться около середины III тыс. до н. э.14. Мы можем считать с полной уверенностью, что это были пастушеско-земледельческие патриархальные племена, причем не столько овцепасы, козопасы и свинопасы, сколько коровьи пастухи. Они знали плуг или соху и колесную повозку на сплошных колесах, в которую запрягались, вероятно, главным образом волы. Им, безусловно, была знакома и лошадь, однако у них не было легкой конной колесницы, а верховая езда хотя и была известна (во всяком случае, с середины II тыс. до н. э.), тем не менее массового кавалерийского войска тоже не было 15.
В свете этих данных и следует поставить вопрос об уточнении времени и места просачивания индоиранских (арийских) племен на нагорье Ирана и на полуостров Индостан.
125
Прежде всего о путях этого просачивания. В тех исторических ситуациях, когда массовое переселение пастушеских и па-стушеско-земледельческих племен на новые ареалы происходило при свете письменной истории, оказывается, что археологические остатки не позволяют определить дату таких переселений, коль скоро они происходили постепенно и не сопровождались, массовой резней и пожарами 16: новые поселенцы обычно перенимают скоро и безболезненно материальную культуру местного' населения, приспособленную к местным условиям. И в Иране-все попытки определить на археологическом материале дату появления ариев неизменно оказывались тщетными 17. Поэтому вероятно, что индоиранцы не внезапным нашествием, а отдельными передвижками, разделенными между собой поколениями, продвигались на юг. Как уже сказано, они не были ни завоевателями, мчавшимися на легких конных колесницах (с ними они» вероятно, познакомились впервые именно в Иране), ни даже настоящими кочевниками-конниками 18; это были пастушеские племена, разводившие крупный рогатый скот и широко применявшие подсобное земледелие. А это значит, что возможные пути их продвижения в Иран можно определить довольно точно.
В качестве возможных путей должны совершенно отпасть зоны субтропических лесов, непригодные для прогона скота,— Черноморское побережье и южное побережье Каспийского моря,. а также высокогорные перевалы, доступные легкому конному войску без обоза (а значит, в числе прочего, без женщин и детей), но недоступные для тяжелых примитивных обозных повозок и для крупного рогатого скота, т. е. перевалы Большого' Кавказа, Хиндукуша и Памира. Должны отпасть и те районы, где невозможна круглогодовая пастьба скота и подсобное земледелие (последнее значит — районы менее чем с 250—200 мм-годовых осадков).
Подлежат рассмотрению только два пути: западное каспийское побережье, где впоследствии прорывались скифские конники и различные тюркские кочевники, и долина Теджена-Гери-руда с примыкающими относительно низкими перевалами через Копет-Даг и долинами Атрека и Горгана. В пользу прикаспийского пути пока приведено очень мало веских данных. Против-. этого пути говорит прежде всего то, что к югу от р. Аракса он упирается в высокогорные, труднопроходимые массивы, в частности ни разу не перейденные колесничными войсками и пехотой урартов и ассирийцев, а позже не всегда успешно удерживавшиеся в подчинении и Ахеменидами («Страна кадусиев»).
