Оруженосцы нации. Вермахт в нацистской Германии. - Ермаков А.
ISBN 5-699-14961-9
Скачать (прямая ссылка):
Все же убийство генералов еще долгое время оставалось темой слухов и очагом скрытого недовольства в войсках. Государственное и военное руководство было выну-
63
ждено обращаться к этой неприятной теме еще несколько раз. Например, 3 января 1935 года, накануне голосования о судьбе Саарской области, Гитлер на секретном собрании верхушки партии, правительства и рейхсвера в конце речи, целиком посвященной внешней политике, сказал, что Шлейхер и Бредов были застрелены «по ошибке». Через неделю внутриполитический отдел министерства рейхсвера приказал прекратить распространение «слухов вокруг персоны генерала фон Шлейхера». Двадцать восьмого февраля на заседании общества Шлиффена авторитетный генерал-фельдмаршал Август фон Маккензен призвал прекратить обсуждение этого вопроса. Одновременно он заявил, что честь Шлейхера и Бредова остается незапятнанной. Бломберг немедленно потребовал от Фрича сообщить офицерам, что выступление Маккензена не было реабилитацией генералов, а через месяц издал специальное распоряжение: «Дискуссии по этому вопросу я не допускаю, так как имперское правительство в своем законодательном акте заявило, что (их смерть) надо рассматривать как происшедшую в интересах государства»99.
* * *
Устранение Рема позволило Гитлеру получить поддержку рейхсвера в вопросе о государственном руководстве Германии после смерти президента. За день до смерти Гинденбурга, 1 августа, с согласия кабинета министров был издан закон «О государственном главе германского рейха». Посты президента и канцлера объединялись, Гитлер получал титул «фюрера и рейхсканцлера». Министерство рейхсвера поддержало Гитлера в совершении государственного переворота. Когда стало известно, что президент при смерти, генерал Рейхенау немедленно составил текст новой присяги. В отличие от текстов от 14 августа 1919 и 2 декабря 1933 года в новой присяге речь шла не о
64
йка
верности конституции и повиновении президенту и не о службе народу и Отечеству, а о беспрекословном подчинении лично «фюреру германского рейха и народа Адольфу Гитлеру»100. Бломберг, не имея формальных полномочий, утвердил текст и на следующий день, выступая в военном министерстве, первым принес новую присягу.
Следует заметить, что в литературе упомянут только один случай отказа присягнуть Гитлеру. Смельчаком оказался начальник гарнизона в Нюрнберге генерал Штефанус. По некоторым сведениям, протест против новой формулировки выразил Фрич, что задержало принятие соответствующего закона до 20 августа. В то же время остальные отчетливо представляли себе суть происходящего. Бек назвал день присяги «самым черным днем в своей жизни», а Гудериан писал своей жене: «Завтра будем присягать Гитлеру. Присяга, чреватая последствиями! Дай бог, чтобы обе стороны в одинаковой степени соблюдали эту присягу на благо Германии. Что касается армии, то она приучена соблюдать присягу. Пусть она с честью ее соблюдает»101.
Принимая новую формулировку присяги, Бломберг и Рейхенау пытались опереться на традиционные монархические представления офицерского корпуса, ведь присяга лично Гитлеру напоминала присягу на верность кайзеру. Кроме того, подчеркнутый гитлеризм руководителей министерства рейхсвера имел целью утвердить особые отношения армии с фюрером, но не с его партией. Это должно было побудить Гитлера еще больше доверять рейхсверу, опираться на него и предоставить ему больший вес в государстве. Шестого августа в беседе с французским журналистом Рейхенау отмечал, что Гитлер сдержал свое слово, доказал, что СА — политическое, а не военное формирование. Особое значение он придавал словам Гитлера: «Рейхсвер может положиться на меня, как я полагаюсь на него». Многим казалось, поддержка притязаний фюрера на президентский пост оправдала себя — Гитлер направил
3 Ермаков А.
65
Нле«са*НЛрна«08
Бломбергу благодарственное письмо, пообещав сохранить
102
независимость «единственного оруженосца» — армии .
Документы показывают, что многие офицеры не ставили знака равенства между Гитлером и НСДАП, приписывая фюреру «чистые» намерения, и верили, что после чистки положение рейхсвера в государстве действительно укрепилось103. На самом деле получение Гитлером полномочий президента и присяга рейхсвера ухудшили положение военной элиты в системе власти. Во-первых, раньше президент являлся посредником между армией и правительством, теперь рейхсвер не имел такой инстанции. Гитлер же стал единственным и неоспоримым вождем партии. Во-вторых, окончательное отстранение от власти консервативных партнеров по коалиции и физическое уничтожение некоторых из них отняло у рейхсвера последнюю политическую силу, которая была ему внутренне близка и могла бы образовать некоторый противовес НСДАП. В-третьих, оправдание убийства двух представителей военной элиты было безнравственным в соответствии с моральным кодексом армии и имело негативные последствия. Наконец, разгром штурмовых отрядов способствовал стремительному подъему еще более опасного конкурента рейхсвера — СС.
«Рейхсвер наслаждался своим триумфом, который казался полным. Военные упрямо игнорировали свое долговременное ослабление, которое состояло в том, что они не только смирились с насильственными методами нацистского руководства, но и действовали теми же методами вместе с нацистами», — пишет Норберт Фрай104. Когда офицеры должны были сделать выбор между Гитлером и оппозицией, они выбрали нацистского фюрера. Монархические убеждения были принесены в жертву неограниченному вооружению и надеждам на сохранение социальной и политической исключительности при новом режиме.
